Я тебя не променяю

А с Костей у них и раньше не получалось видеться каждый день, но обычно в перерывы между встречами он звонил или писал что-нибудь смешное или забавно-милое, от которого губы сами растягивались в улыбку, а тут ‒ уже два дня глухого молчания. И что это значило?

Что всё кончено, но сказать прямо он не решается, надеется Саша сама сделает верный вывод? Ну нет, не может быть. Сильно обиделся и до сих пор никак не успокоится, решает, что делать дальше, стоит ли продолжать отношения? Специально её игнорирует, чтобы она подольше помаялась от неизвестности? А вдруг он думает точно так, же как Саша сама: что это она обиделась, что это она не звонит и не пишет, потому что не желает его больше видеть.

Ну нельзя же так, бесконечно изводить себя предположениями и мыслями. Ей уже и на живописи досталось за то, что часть занятия просто просидела, словно сомнамбула, и Варя поглядывает как-то чересчур жалостливо и разговаривает с ней вкрадчиво и тихо, словно с неизлечимо больной.

Конечно, можно упереться и внушить себе, что Костя однозначно обязан проявить инициативу первым, что прежде всего гордость, самолюбие и всё такое. Да ну нафиг! Только свихнёшься, накручивая себя до предела, бессмысленно выдавая предположение за предположение, которые как правило окажутся абсолютно мимо. Ну не получается у Саши и дальше только ждать и терпеть, тем более не собирается она оправдываться и извиняться, просто спросит прямо. Вот именно сию секунду.

Как раз занятия закончились, и они с Верой спустились в центральный холл, забрали куртки в гардеробе.

‒ Я сейчас, ‒ сказала Саша, достала телефон, отошла чуть в сторонку, ткнула в значок на рабочем столе и, когда Костя отозвался, проговорила осторожно:

‒ Привет.

‒ Привет, ‒ откликнулся он, кажется, тоже не слишком уверенно. Но лучше не додумывать, не делать выводы раньше времени.

‒ Может, поговорим всё-таки? Потому что я не совсем понимаю, к чему это молчание.

‒ Только давай лучше не по телефону.

Странно прозвучало. Костя рассчитывает, что, условившись о встрече, она успокоится, закончит звонок, и отвязавшись от неё, он вырубит телефон и не придёт?

Ну сказала же себе ‒ не додумывать!

‒ Ладно, ‒ согласилась Саша, но тут же поинтересовалась. ‒ А ты где сейчас?

‒ А ты? ‒ перенаправил вопрос Костя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Неужели не хочет говорить?

‒ В корпусе, ‒ доложила Саша. ‒ На первом этаже. Выходить собираюсь.

Ответ её удивил.

‒ Так выходи.

Она на миг застыла, потом рванула с места, чуть не застряла в вертушке, отмахнулась от растерянного восклицания Вари «Саш, ты чего?», с силой толкнула первую дверь, потом вторую, выскочила на улицу.

Костя стоял не возле самого крыльца, а чуть поодаль, прижимал к уху телефон, смотрел в сторону дверей. Ну, то есть не дверей уже. Смотрел на Сашу.

‒ Ой, я пошла, ‒ проговорила Варя, нагнав и моментально оценив обстановку. ‒ Тем более, мне всё равно на работу. ‒ Она придвинулась, почти упёрлась в Сашину спину, заговорщицки прошептала в ухо: ‒ Пользуйтесь, пока квартира свободна. ‒ И, чуть подумав, добавила: ‒ Только на этот раз к моему возвращению… ну, как-то… в более приличном виде. Ага?

Но дожидаться ответа она не стала, заскакала вниз по ступенькам, взяв немного в сторону, будто решила лишний раз не мелькать перед глазами, не лезть в кадр. Хотя, если честно, Саша за ней и не наблюдала. Прервала соединение, не глядя запихнула телефон в карман, неподвижно постояла на месте. Только смотрела, и Костя стоял. Он тоже убрал мобильник, сдержанно улыбнулся, пожал плечами. Губы шевельнулись, беззвучно, но Саша всё поняла.

Глава 9

Она не торопясь спустилась с крыльца, подошла, нет, не повисла, не обняла, просто приникла всем телом. Костя поднял руку, обхватил ладонью её шею. Она почувствовала, как с силой вдавились в кожу подушечки его пальцев, такие горячие, и вдох получился судорожным.

‒ Сашка.

Да плевать, что кругом куча народу, что обязательно станут пялиться. Слишком велико и неуправляемо желание ощутить губами сначала дыхание, а потом и прикосновение, жадное, нетерпеливое, обжигающее. И нет больше никого и ничего, ни людей, ни зданий, ни припаркованных машин, только они, вдвоём.

‒ Сашка, ‒ прошептал Костя раскаянно. ‒ Ну я идиот. Что делать? И я знаю, что ты не обязана передо мной отчитываться о каждом действии. Тем более если нет повода.

Последняя фраза прозвучала без вопросительных интонаций, вполне себе, но Саша всё равно поняла: Косте очень хочется, чтобы она тоже её подтвердила. Она так и сделала, произнесла негромко, но твёрдо:

‒ Правда, нет повода. Я ведь сразу сказала, что он мне не нужен. Я с тобой. И сейчас, и дальше хочу быть.

‒ Сашка, ‒ в который раз повторил Костя, словно для него это было столь же естественно и жизненно необходимо как дышать. Он с трудом отвёл от неё взгляд, осмотрелся по сторонам. ‒ Пойдём уже отсюда. Мне, конечно, нравится привлекать внимание, но не в данном случае. Да ну их. Всех.

‒ Пойдём.