Я тебя ненавиблю

Утром на столе меня ждала записка от рьена Ала. "Еще раз узнаю, что Вы пропускаете прием пищи, будете наказаны" - с добрым утром меня, Алика!

Каждое движение отдавалось болью. Только-только у меня перестала болеть каждая клеточка тела после того подвала, и вот опять я вернулась к тому от чего ушла. Да, боль была другая, потому, что теперь болело всё от перенапряжения, а не от ударов кулаками и щипков, но болело так же сильно.

Этим утром в столовой мне встретился Рауль, посмеиваясь над моими деревянными движениями, он утащил меня к себе за столик, познакомил со своими друзьями, пока я отвечала на их вопросы, приволок огромный поднос со всеми вкусностями, что были в меню на завтрак. Наевшись на год вперед, я выпила из подсунутой Раулем мензурки какую-то вяжущую сладковатую жидкость, по консистенции напоминающую кисель, тут же почувствовала, как боль в мышцах отступает, а на смену ей приходит ощущение бодрости. Моей благодарности Раулю не было предела. Почаще бы пересекаться с ним.

Но ничего вечного нет, и бодрость к вечеру, да еще после такой же интенсивной тренировки, как и вчера, превратилась опять в вялость.

На ужин я себя буквально дотолкала, если бы не утренние угрозы рьена Ала, никуда не пошла, но встреча с ним пугала так, что я бы и умирая поползла куда велели.

Постепенно втянулась в заданный режим, пробелов в знаниях становилось все меньше, тренировки перестали быть тестом на выживание и у меня появилось даже немного свободного времени, чтобы погулять по территории Академии и потренироваться разбираться в магических плетениях. Мне легко давались любые заклинания, направленные на создание чего-то нового или восстановление испорченного, при чем, вид используемой стихии не имел значения, все четыре с легкостью отзывались на мои команды. Но сколько бы я ни пыталась, мне так и не удалось применить ни одного боевого поражающего заклинания. Я тут же теряла связь с магией.

Незаметно мне исполнилось 16 лет. Вечером, как всегда уставшая от учебы и тренировки упала в кровать еще 15-летней, а утром встала уже на год старше.

Рауль и его друзья изредка общались со мной и пару раз даже брали меня с собой в город, получив предварительно «добро» от моего опекуна. С самим рьеном Алом я больше не виделась. Никаких проблем, требующих его внимания, у меня не возникало, а вопросы я готова была задавать кому угодно, только не ему.

С Тореном мы иногда общались по браслету и пару раз он докупал необходимые мне предметы. Но виделись мы с ним редко. Разрешение на самостоятельные прогулки хотя бы в сопровождении Торена мне так и не дали, объяснив это моими посредственными успехами в учебе и рекомендовав потратить свободное время на дополнительное изучение пройденного материала…

Глава 6. О том, как я опять попадаю в кабинет сурового мужчины.

Академия готовилась к Большому зимнему празднику Посвящения, проходившему раз в пять лет, на который, как предполагалось, прибудет сам Император. Кругом царил праздничный ажиотаж. Большой полигон Академии спешно переделывался под стадион с ареной, трибунами и судейской, каждый сектор оплетался самой высокой степенью защиты, а, так же, весь полигон укрывал общий защитный купол, над которым трудились сильнейшие маги Империи. Лучшие выпускники последних пяти лет тренировались, чтобы пройти положенные Посвящением испытания. И если лекари и травники-артефакторы должны были сдать независимой комиссии итоговые зачетные экзамены на виртуозное владение даром, то стихийников и боевых магов ждал полигон с опасными ловушками и материальными фантомами хищников, которые им надлежало уничтожить или обезвредить. После Посвящения, прошедших все испытания ждал грандиозный ночной фейерверк, который, по словам работников Академии, раз его увидевший уже не забудет всю свою жизнь, большой бал и вакансии на самые престижные должности в структурах Императорской власти.

Остальные адепты были предоставлены сами себе, ввиду наступления зимних вакаций комендантский час сняли, и студиозы собирались группами по интересам, отправляясь развлекаться в город на весь день, а то и на всю ночь. Именно сейчас я с особой горечью осознала свое бесправное положение. Запретив мне любые выходы в город, опекун как будто запер меня, заменив стены монастыря на стены Академии. Бесспорно, Академия была предпочтительней монастыря во всех отношениях, но это не отменяло того, что в силу своего возраста и особого положения за все время своего обучения я так и не обзавелась не только дружескими, но даже более-менее приятельскими отношениями.