Я тебя ненавиблю

Скривившись, как будто съел лимон, рьен Ал быстро отпустил мои плечи, и я рухнула ему под ноги. Не говоря больше ни слова, он обошел меня, как обходят грязь чтобы не замараться, и вышел, хлопнув дверью со всей силы. От хлопка я вздрогнула, икнула, и дрожа всем телом сжалась в комочек на полу, пытаясь слиться с полом и валяющимся полотенцем, а из глаз, не переставая все лились и лились слезы.

Сколько так просидела не скажу, но наконец ужас, охвативший меня, разжал свои когти, и я начала воспринимать действительность, где я, кто я, в каком я виде... Постепенно во мне начала разгораться  злость на себя, на рьена Ала, на всю ситуацию в целом и это дало мне силы подняться, натянуть первую попавшуюся пижаму, у меня даже хватило запала подхватить упавшее на пол полотенце и повесить его на спинку стула, а потом я рухнула в кровать, проваливаясь в сон, как в забытье, раньше, чем голова коснулась подушки.

О проснувшейся совести у мужчины суровой наружности. Рассказ 1-ый

Он все-таки сорвался. Он, тот чье спокойствие считалось не пробиваемым, сорвался! И на кого!? На тощую, маленькую, во всем его беспрекословно слушающуюся девочку!

А с каким ужасом она смотрела на него! Как будто видела свою смерть в его глазах.

С первой секунды она почему-то его ужасно раздражала. Раздражала тем, что не понятно откуда такая взялась, что спасла того, о ком ничего не знала, не думая о себе, раздражала, что не капризничала, не истерила, что ни разу не заплакала, а он ведь видел, что ей больно было сидеть, когда он жестко допрашивал ее, и говорить было трудно. Она не жаловалась, ни о чем не просила...

Сегодня он вызвал ее в кабинет, не дав позавтракать, был резок, выдвинул ей, практически, ультиматум. Демонстративно одел отслеживающий браслет. Она ведь должна была понять, что это своего рода ошейник. И вновь, ни слова возмущения, никаких требований снять его немедленно. Никаких истерик со слезами. Приняла все, как так и надо.

Когда рьен Делкас рассказал о снятой ею защите, наложенной им на стул, он практически уверовал, что она играет с ним. Ну не может быть, чтобы маг не осознавал своей силы!

Степень его недовольства ситуацией в целом и отдельно взятой интриганкой, в частности, из “ужасно раздражала” перешла в состояние “бесит”, и тогда он решил вывести ее из себя. Он унизит ее в присутствии посторонних, выставит на показ, как выставляют продажных девок. Пусть покажет свои коготки.

В мастерской господина Вайла он заставил ее мерить белье и представлять на его одобрение. Она стояла с пунцовыми щеками, кусала губы и молча терпела. Да, у нее вообще есть нервы?!

Еле сдерживаясь, чтобы не накричать на подопечную и не обвинить ее в распущенности, хотя это он срежиссировал весь этот оксюморон, не проронив ни слова, довел ее до комнаты в общежитии Академии и пошел выяснять, что такого хотел ему рассказать рьен Делкас, настаивая на обязательной встрече.

Выяснил. Мало того, что она владеет магией перемещения, преодолевает защиту, не замечая ее вовсе, она еще в первый же день поставила щит, механизм плетения которого изучают лишь в конце третьего курса, и умудрилась вплести туда все четыре стихии!

Ну все! Она немедленно мне расскажет, как давно занимается магией, кто был ее учителем, на кого она работает, и пусть даже не думает увильнуть от ответов!

Ему хватило терпения дождаться ее из ванной комнаты.

- Рассказывай – потребовал, не обращая внимания на ее внешний вид.

 Она опять начала говорить, про то, что ничего не знает и не умеет, я не верил ни единому слову, но когда у нее хватило наглости намекнуть на неприличность моего поведения, и это наедине в комнате, без свидетелей ее позора, в то время как у г-на Вайла стояла молча, я не выдержал, мне захотелось ее раздавить, уничтожить, вытрясти все мысли, что крутятся в этой лживой головке. Сдавил плечи...

Несколько минут я был не в себе, когда первый запал прошел, я увидел ее, с расширенными от ужаса глазами, ничего не соображающую от страха, марионеткой болтающуюся у меня в руках, абсолютно голую и только повторяющую заикаясь и стуча зубами от страха: я правда ничего не знаю, правда…

Едва разжал руки, она упала к моим ногам даже не пытаясь прикрыться или защититься хоть магией, хоть чем-нибудь еще, и тут я понял, что она действительно абсолютно ничего не понимает не только в магии, а во всей ситуации вообще, и я все это время пинал маленького, глупого, беззащитного ребенка, которого мне отдали в полное мое владение, и судьба и жизнь которого полностью зависят от меня. И она понимает эту свою бесправность, что я могу делать с ней все, что сочту нужным, и никто не заступится. Перед глазами всплыли строки пришедшей депеши из монастыря, где сообщалось, что ее пороли почти постоянно и всегда отправляли на самые тяжелые работы, а еще вспомнилось, что г-н Тревье говорил, в крепости над ней издевались почти сутки. И я не лучше.