Я тебя никогда не забуду

По пути на службу я вдруг подумал, что наше управление как раз расположено неподалеку от нынешнего адреса моей подозреваемой. Почему бы мне не заглянуть к ней на огонек? Конечно, это против всех уставов, приказов и наставлений, но что я теряю? Если девчонка вдруг окажется дома, сделаю вид, что зашел к ее соседям… А не будет ее – на нет и суда нет. В любом случае вряд ли я спугну красавицу – зато, если удостоверюсь, что она на месте, то немедленно, едва вернусь на работу, выпишу ордера на арест и обыск, и будем девушку с ее подельником брать.

И я сделал пересадку на зеленую ветку и вышел на «Горьковской»[10]. Прошелся по заснеженному Тверскому бульвару – мое любимейшее место в Москве. Почему-то, оказываясь здесь, я всегда чувствую странное умиротворение. Свою гармонию с этим городом и живущими в нем людьми. И, хотя от «Площади Свердлова» мне до управления, расположенного на улице Белинского, было намного ближе, я предпочитал, когда выпадала хотя б минутка свободного времени, ездить через Пушкинскую площадь – ради того, чтоб прогуляться по бульвару.

Повернув у Никитских ворот налево на Герцена, через три минуты я был уже неподалеку от указанной маклером точки. Меня окружала старая Москва с ее домами дореволюционной постройки, превращенными в коммуналки. Не хотел бы я жить здесь, где-нибудь в вороньей слободке на семь семей!

Впрочем, прочь лирику! Сердце мое забилось – потому что меня ждало первое – и до чрезвычайности важное! – открытие. Прямо на Герцена, у угла того самого дома номер девятнадцать, стоял «Москвич-2141» светло-голубого цвета. Это не могло быть простым совпадением!

Я обошел автомобиль кругом. Похоже, пострадавший любитель клубнички Степанцов (муж продавщицы Риты) не ошибся: машина была относительно новая, а номер – старого образца, черный. Я не стал его записывать, но накрепко запомнил: 08–72 ММЯ. На память я никогда не жаловался. Как бы невзначай я оперся рукой на капот – тот оказался теплым. Значит, преступники только что прибыли!

Выходит, ничего не наврал и не перепутал Жора-Квартирант. Они и вправду здесь жили!

Я зашел в подворотню. Прогулялся по двору – якобы искал подъезд. Попутно поглядывал, исподтишка, на окна. Сориентировался: апа’ртмент (как говорит маклер Жора) номер семь расположен в первом подъезде. Значит, скорей всего, окна квартиры вон те, на третьем этаже. Выходят во двор. Стало быть, когда будем их брать, надо у подъезда не светиться…

Двор оказался проходным. Я нырнул в следующую подворотню, осмотрелся.

К сожалению, черного хода у искомого подъезда не имелось. Наверно, давно заделан, заложен кирпичом. У советских людей нет потребности в черных ходах. Они гордо шествуют через парадный.

Я вернулся во двор, изображая заблудившегося гражданина, ищущего нужную квартиру, – вдруг преступники наблюдают за мной. Вошел в чужое парадное. Немного постоял в пахнущей котами полутьме. Спустя пару минут вышел и решительным шагом направился в сторону управления. Ни в какую квартиру я звонить не стал. «Москвич» с черным номером и без того сказал мне о многом. Я уже не сомневался: преступники находятся на Герцена, и их нужно брать.

На рабочем месте то самое везение, осенившее меня своим крылом вчера вечером, продолжилось. Я позвонил в картотеку московской городской ГАИ, и не прошло пяти минут, как мне выдали справку: хозяином «Москвича» сорок первой модели за номером 08–72 ММЯ числится некто Кирилл Воробьев, пятьдесят шестого года рождения. Значитца, ему сейчас двадцать семь лет, и он прекрасно подпадает под описание преступника, данное потерпевшим гражданином Степанцовым. Прописан гражданин Воробьев вместе с матерью по адресу Балтийская улица, дом***, квартира *** – но мне почему-то казалось, что искать его надо на Герцена. Там, где снимает комнату в коммуналке преступница, опознанная майором Верным.

Я проверил и ее, и гражданина Воробьева по картотеке. И опять мне подфартило. Я получил прекрасное подтверждение тому, что сия парочка – те, за кем я охочусь. Преступница в декабре восемьдесят первого года за хозяйственные преступления была приговорена к двум годам исправительных работ. Наказание отбывала в Белоострове Московской области. А он, Воробьев, примерно в то же время был осужден за валютные махинации в составе преступной группы. Получил меньше своих подельников, два года той же «химии»[11]. Срок мотал неподалеку от мест, где трудилась его напарница. Вероятно, там же тогда они познакомились и создали свою преступную группу из двух человек – лучшее доказательство того, что зачастую лишение свободы не только не исправляет попавших за решетку граждан, но и, напротив, провоцирует их на дальнейшие противоправные действия!