Я тебя никому не отдам

Охранник впился взглядом в указанный монитор и охнул: в углу темного, работающего по ночному времени в инфракрасном режиме экрана на фоне слегка мерцающей оранжерейной стены отчетливо виднелось неподвижное тело. Бросая его на газон, Андрей слегка сомневался – «увидит» ли тепловая камера уже начавшее остывать тело на фоне тепловатой оранжереи. Но тащить дальше было тяжеловато, и он решил, что хоть что-нибудь камера да «увидит», а дальше можно и нормальную световую «иллюминацию» включить, даром что Карим ее так не любит. На этот раз его предпочтения роли не играют. Впрочем, умница-камера и так отлично все разглядела, труп-то еще совсем теплый.

– Что это? – дрожащими, непослушными губами пролепетал охранник.

– Это твои неприятности, урод, – прошипел Андрей, – и твои тоже, – он резко развернулся к дежурному, застывшему у топчана. – Ладно, с вами после разберусь. Сейчас поднимайте всех, полная проверка территории. И вот это, – он ткнул в экран, – тоже убрать. Немедленно.

Проштрафившаяся парочка суетливо бросилась к выходу.

– Стоять!

Они испуганно повернулись. Как оловянные солдатики, отметил тот самый внутренний «наблюдатель». И такие же бессмысленные, тьфу!

– Чтобы вот этого я тут больше не видел! – Андрей пнул топчан и отправился с докладом к Кариму.

Тот не особенно удивился, что на него опять покушались. Такое время от времени случалось – все же не мандаринами на рынке торгует, – и он не то привык к подобным попыткам, не то просто смотрел на них с высоты восточного фатализма: чему быть, того не миновать, без воли Аллаха ни один волос не упадет с головы истинного правоверного. Хотя истинным правоверным, по наблюдениям Андрея, Карим не был никогда.

Поразило Карима не покушение и не то, что Андрей опять его спас, а то – как!

– Ты, шайтан, ясновидящий, что ли? – Карим вглядывался в лицо спасителя с каким-то новым, немного пугающим любопытством.

– Да как-то… – Андрей неопределенно пожал плечами. – Тревожно вдруг стало. Не по себе как-то. Крутит и крутит, не пойми с чего. Дай, думаю, пройдусь, погляжу. Выхожу к оранжерее, а он там винтовку собирает… в тенечке, – он нервно хихикнул, адреналин еще давал себя знать.

– И ты его голыми руками уложил? – Карим говорил таким тоном, каким, должно быть, один европейский монарх оценил впервые увиденного жирафа: «Не бывает такой животной!» Вот и Карим никак не мог принять ситуацию: вроде и не врет его «главный хранитель», а и поверить невозможно. – Ты ж не рукопашник совсем, ты ж у нас аналитик…