Я тебя никому не отдам

– Да шайтан его разберет, как это вышло! – Андрей недоуменно развел руками. – Сам до сих пор не верю. Он же винтовку собирал, на секунду замешкался, вскочил, а я ударил и как-то удачно попал… Повезло, Карим. Ну, а когда он упал, я добавил. До сих пор в себя прийти не могу.

– Ай, дорогой, это не тебе повезло, это мне повезло! А ты просто герой! – в интонациях Карима недоверие сменилось почти искренним восхищением, радушием и самодовольством. – Этих придурков, что проспали снайпера, проучат как следует и выкинут. Пусть спасибо скажут, что в живых оставляю. А ты проси, что хочешь, заслужил!

Карим вошел в привычную роль. Он любил изображать из себя всесильного и щедрого падишаха, повелителя бескрайней империи, вольного жестоко казнить неугодных или осыпать милостями достойных. Достойных с его, падишаха, точки зрения. И ровно до тех пор, пока у падишаха не зачешется левая ноздря и достойные внезапно не окажутся в очереди на плаху.

Андрей тем не менее решил воспользоваться подходящим настроением «падишаха» и изложил ему свой план по развитию и продвижению бизнеса. Все, что требовалось, – это создать почти отдельную от всего остального, совершенно легальную структуру, которая станет надежнейшим прикрытием, обеспечивающим бесперебойную и безопасную транспортировку товара и через границу России, и по всем ее регионам. Кариму предложенный проект сулил изрядный прирост доходов. Андрей тоже, разумеется, здорово выигрывал в финансовом смысле, но главное… главное было в другом. Он пока почти боялся об этом думать, но если все получится, если Карим согласится, если все пойдет по плану, то… Из разряда не-пойми-кого, из пешки, хоть и королевской, Андрей сразу переходил… ну, в ферзи, в общем. А ферзь, хоть и на втором месте после короля, но по возможностям и роли на шахматной доске, пожалуй, что и посильнее «монарха» будет.

Выслушав, Карим надолго задумался. Убьет, думал Андрей. Вот просчитает все и убьет. Даже охранников звать не станет. Сам пристрелит. Просто за наглость. Чтоб не высовывался. Знай сверчок свой шесток.

Но с русскими пословицами у хозяина, к счастью, было не так чтоб очень. А вот с алчностью – беспредельной, ненасытной до бессмысленности – наоборот.

– Хорошо придумал, – кивнул он, хитро прищурив непроницаемые темно-карие глаза. – Что-то в этом есть. Но как же я без своего главного хранителя останусь? Или ты об этом не подумал? – в непроницаемой темноте мелькнуло что-то непонятное, но наверняка опасное.