Я тебя отвоюю

Больше всего София терпеть не могла от кого-то зависеть. Не иметь возможности все держать в своих руках. Поэтому, когда машина понеслась вперед по просторному проспекту, даже немного выдохнула. И Вера тоже, кажется. Сделала паузу в звонках, повернулась к Красновской, начала… И замялась.

— Говори, — получила добро, улыбнулась.

— Я знаю, что если бы не Даша… Он не боролся бы. И я знаю, что она особенная, потому что не бросила, и даже не сказала ни разу…

— Прекрати глупости говорить, Вера. Ты бы мужа бросила? — Соня перебила с раздражением, полоснула взглядом. Почти так же, как ненавидела зависеть от кого-то, ненавидела и моменты, когда кто-то рушил ее прагматичную оболочку. Так бережно и с усердием взращённую.

Вера мотнула головой, Соня кивнула.

— Что и требовалось доказать. Я тоже не бросила бы. Так почему Даша должна?

— Она молодая совсем, могла испугаться, не жена ведь даже, да и ну сколько они вместе? Месяц? Два? Никто не осудил бы…

— А моему ребенку не важно, осудили бы или нет. Как оказалось, не важно. Ей важно… — хотела сказать: «счастье свое отвоевать, чего бы это ни стоило. Она бесстрашная…», но не смогла — как минутой ранее у Веры, теперь слезы выступили уже у нее. — Не мели чушь, в общем. Чтобы мои дети были счастливы — оба причем — с твоим сыном все должно быть хорошо. И пусть только попробует… Пусть только попробует отчебучить что-то подобное еще раз! — Соня потрясла в воздухе пальцем, вновь преображая слабость в силу. Вера кивнула, а потом…

— Ты такая резкая, Сонь. Всегда была. И строгая, хладнокровная. Как только вырастила такую… Нежную? — Вера спросила без злорадства, пусть не каждой женщине было бы лестно услышать именно такую характеристику собственного образа, но София-то знала себя хорошо, понимала, что все сказанное правда. А вот как получилось вырастить такую… нежную… Не знала. Ей-богу, не знала. И себе тоже этот вопрос задавала, но ответа все никак не находила. Зато гордости — и за нее, и за себя… Из-за нее… Очень много.

— Если бы я знала, Вер… Если бы я только знала, — повернула голову к пассажирке, произнесла тихо, не стыдясь того, что теперь слезами блестят уже ее глаза. Впервые за… Черт знает сколько лет.

Они заехали в нужный двор, синхронно вылетели из машины, понеслись к подъезду…

— Мы в пятьдесят шестую…

Выпалили раньше, чем консьерж успела задать вопрос, понеслись к лифтам, нажимая сразу три кнопки…

— Не работают, девочки! Света нет, вот они и… — сначала обе с непониманием смотрели на консьержа, которая крикнула из своего окошка, извинительно улыбаясь, потом между собой переглянулись…

— Лестница где? — вопрос задала Соня.

— С улицы вход — слева обойдете.

Кивнули и снова понеслись.

До уже другой двери с магнитным замком, вверх по этажам… Будто назло собственным сердцам, которые давным-давно отвыкли от таких забегов, ускоряясь с каждым пролетом. Неслись на пятый так, как в молодости не летели на свидания. Нужно было на семнадцатый — бежали бы на него…

На последнем пролете у Веры в боку закололо, но она просто сжала с силой, переступая через две ступеньки. Вылетели на лестничную клетку… И стоило бы отдышаться, но не сегодня.

Звонить в дверь они даже не пытались. Вера отдала ключи, согнулась в три погибели, Соня дрожавшими пальцами с третьего раза попала в гнездо. Пыталась провернуть, ругаясь сквозь зубы, дважды роняла… А когда дверь была открыта — рванула на себя, зашла…

Здесь было так тихо, что даже биение собственных сердце казалось грохотом…

— Звони, Вер…

Женщины шли гуськом — первой в кухню заглянула Соня, следом — Вера. Дальше была ванная, дальше… К спальне они почему-то синхронно крались, слыша, как оттуда доносится вибрация одного из телефонов, на который звонила Волошина…

— Скидывай… — Софья шикнула, оглянувшись, аккуратно потянула ручку вниз, приоткрыла…

Даша со Стасом лежали на кровати в обнимку. Она — уткнувшись носом в его шею, так, что кончик немного задрался, он — с чуть запрокинутой головой, держа подбородок на ее темечке. Даша держала руки у Стаса на груди. Он — заснул с намотанной на палец прядью ее волос, которые, судя по всему, гладил…

Даша улыбнулась во сне, прижимаясь к нему еще тесней, он во сне же и ответил, отпуская прядь, скользя рукой по спине…

Соня не поняла, когда перестала дышать, а Вера… Не сдержалась — всхлипнула… И тут же постаралась прикрыть рот руками, чтобы не разбудить, ведь сдержать слезы теперь точно не смогла бы. Они побежали по щекам, дыхание участилось…

— Тихо… — и даже слово, произнесенное одними губами, «сдобренное» суровым взглядом, не помогло… — Тихо, я говорю…

Соня попыталась так же незаметно закрыть дверь в спальню, отступила, развернулась, раскрыла объятья, в которых сейчас нуждалась вряд ли только Вера.

Волошина по-прежнему зажимала рот руками, чтобы сдерживать излишне громкие всхлипы, но плечи тряслись так красноречиво, что сомнений не было — истерике требуется выход. Такой отчаянной, и такой счастливой…