Я тебя отвоюю

Справилась, откупорила, сделала один глоток, зажмурилась, улыбнулась. Потом еще один. Потом… Вспомнила вдруг, что они со Стасом в состоянии неопределенности… И отодвинула бокал, снова улыбнувшись.

Процесс пошел легче, веселей, задорней. Особенно под музыку. Особенно то и дело снова ныряя в пока что совсем миниатюрную, но уже наполненную сладкими воспоминаниями околоидеальность…

Стас обещал быть дома ближе к восьми. Если удастся раньше — должен был позвонить. Но так, как не сделал этого ни в пять, ни в шесть, ни даже в половину седьмого, Даша смирилась с тем, что не вышло. Чуть кольнуло — ведь даже полчаса потерять было жалко, но далеко не так больно, как кололо все эти годы, когда о том, чтобы измерять разлуку часами или даже минутами, и мечтать права не было.

Даша боялась, что справится раньше, чем нужно, и потом придется разогревать, поэтому старалась не спешить, часто отвлекалась, переключала треки, улыбалась тихо своим мыслям, делая небольшие глотки… Теперь уже сока.

Вздрогнула, когда услышала звук проворачивающего в двери ключа, понеслась в коридор, не хуже щенка, соскучившегося по хозяину.

Стас заходил как-то странно. Спиной. А когда развернулся — Даша охнула.

— Это что?

— Это тебе, — он улыбнулся, поставил на пол портфель с еще каким-то пакетом, а Даше протянул букет…

— Зачем? — она же внезапно замялась. Разглядывала цветы в фирменной коробке, необычайно нежные, очень красивые голубые гортензии и розовые пионы… И не могла руку протянуть, взять… Не ждала… Как-то совсем.

— Не нравятся? — Стас, вероятно, если не ожидал, то хотя бы надеялся на другую реакцию. Видно было, что еще улыбается, но уже чувствует, что не угадал…

Очень зря чувствует, потому что…

— Очень нравятся, Стас! Очень, — Даша не взяла букет, а вот на шее повисла, покрывая поцелуями щеки, губы, подбородок…

— Ну слава богу, а то я… Подумал, что у нас все не совсем так, как хотелось бы, надо исправлять. И не хотелось в первый же день дать в штангу…

Он снова улыбался совершенно искренне, не имея ничего против такой бурной реакции, ухитрился пристроить коробку на тумбу, освободить обе руки, чуть приподнять Дашу, потом же остановить поток бессистемных поцелуев, намекнув, что в губы будет очень неплохо. Можно даже долго и не так целомудренно…

— Ты вино нашла? — хмыкнул, когда Даша все же оторвалась от него со словами: «ой, я ведь не рассмотрела!», склонилась над букетом, разглядывая.

— Купила… А что? Сильно слышно?

— Только если целоваться… Я не против.

— Это хорошо, потому что я и тебе оставила…

Стас снова улыбнулся, разулся наконец-то, прошел в ванную, чтобы помыть руки.

— Ты готовишь? — вопрос оттуда задал, выглянул, вытирая руки, носом потянул, как бы намекая, что тот самый вопрос практически риторический…

— Да, захотелось… Руки размять, — сказать, что на самом деле хотелось порадовать его, оказалось выше Дашиных сил.

— Значит, я зря поспешил, — Стас вернулся в коридор, взял в руки бумажный пакет, оставленный чуть раньше рядом с портфелем, открыл его… — Снова к татарам заехал, думал, поедим, как в тот раз…

— Мы можем и это, если хочешь, я не настаиваю. Спрячу в холодильник. Там ничего особенного, курица просто… — Даша говорила совершенно искренне. Не обиделась бы, но…

— Это спрячем, — Стас решил иначе — сначала щелкнул по носу, потом в него же поцеловал, вручил пакет, а сам отправился в спальню переодеваться.

* * *

— Вкусно?

Волошин наминал ужин за обе щеки, а Даша больше пялилась и улыбалась. На него, на цветы, которые забрала из коридора, поставила тут же, на бокал, в котором отражались — он и цветы, а еще ее счастливая, довольная моська.

— Вкусно, Дашка. Очень вкусно.

Она уже в третий раз спрашивала, кажется, но ему не сложно было ответить. Во всяком случае, не было ни в тоне, ни в выражении глаз и намека на то, что четвертый вопрос уже не потерпит.

— Ты дома была?

— Нет. Встречалась. С Лилей.

— Думаю, ты правильно сделала. Прятаться вечно не удастся.

— Я и не планирую. Послезавтра на работу. Да и я, кажется, чуть успокоилась уже. Надеюсь, все вокруг тоже.

— Это вряд ли. К сожалению, — Стас отложил вилку, когда тарелка была пуста, откинулся на спинку стула, взял в руки бокал, повернул голову, глядя за окно… Даша же снова на него — спокойное задумчивое лицо в профиль. — А когда убедятся, что не ошиблись насчет нас с тобой…

Стас не договорил, но Даша и так все поняла.

— И Дина ведь узнает, — стоило бы язык прикусить, пожалуй, но у Даши не получилось.

— Это мои проблемы, Носик. С Диной я сам все буду решать.

Даше хотелось сказать что-то о том, что она была бы совсем не против, чтобы «его проблемы» вдруг стали «их», общими, но смелости не хватило. Она кивнула только, опуская взгляд в столешницу.

— Извини, что так подставила тебя…

— В смысле? — Стас оторвался от окна, посмотрел на Дашу. Почему-то смущенную.

— Если бы я подождала, как ты просил… Все было бы куда проще. Ты решил бы свои проблемы, я свои… И мы… По-человечески все сделали.

Даша говорила совершенно искренне, не ожидала, что Стас начнет переубеждать, просто потому, что это была чистая правда — оба понимали.