Я тебя отвоюю

Они заказали чай и пирожные. Больше для виду, чем из желания вкусно поесть, а когда официант отошел, обе замялись. Даше сходу захотелось оправдаться, но она понимала, как это глупо, поэтому держалась. Лиля же не знала толком, с чего начать. Но она ведь старше, опытней, в конце концов, это она пригласила, поэтому заговорила.

— Я не буду читать тебе нотации, Даш. Даже выпытывать не стану, просто… Если все так, как Артём говорит…

— А что он говорит? — по Дашиному плану она не должна была перебивать, нервничать и злиться, но, видимо, переоценила себя — не сдержалась практически на первом слове.

— Что вы со Стасом начали… Встречаться, — пауза между двумя последними словами дала понять, что Лиля подбирает слова, Артём же, скорей всего, выразился иначе. — Что после разговора с Богданом ты поехала к нему. Что… Господи, зачем я деликатничаю? Он злой, как черт, Даш! И не слушает совершенно. Я пыталась вразумить, объяснить, что это не его дело. Вот абсолютно не его! Но он не слушает. Вбил себе в голову, что вы…

— Херню творим… — видно было, что Лиля снова стопорит себя, не желая произносить слова, способные ранить, поэтому Даша решила облегчить участь.

— Да. Сказал, что ноги Волошина больше не будет в нашем доме…

Лиля говорила достаточно искренне и эмоционально, чтобы не возникало сомнений — ее это гложет, она не согласна, но… Даша слишком хорошо знала брата, чтобы не понимать — переубедить его нереально. Пока злится — нереально. А когда успокоится (и успокоится ли вообще) — вопрос.

— А моя нога? Я тоже нежелательный гость теперь? — Даша хмыкнула довольно горько, мысленно иронизируя о том, что любовь и опека брата в какой-то момент, похоже, совсем потеряла берега… Разве он имеет право злиться? На нее и Стаса? Какое? С чего вдруг? По какому праву?

— Даш, не говори глупостей. Я даже слышать о таком не хочу, — Лиля же восприняла всерьез, потянулась через стол к ее руке, своей накрыла, дождалась, пока сестра мужа взгляд поднимет, улыбнулась, как только могла тепло. — Это все временно. Вы сейчас запутались все. Не ожидали. К другому готовились. Вот и взрывы эти бесконечные… — Лиля передернула плечами, явно вспоминая один из таких «взрывов», а Даше стыдно стало, что, получается, она-то сбежала, а у других такой возможности нет. У той же Лили, у родителей… Они должны… Сами что-то в голове складывать, принимать звонки от родителей Богдана, а может и ему звонить, раз дочь их игнорирует.

— Я знаю, что это все моя вина, Лиль. Прости, что так. Но я не сомневаюсь, что сделала правильно. Каким бы хорошим ребенком, сестрой, невестой я не была, выходить замуж, когда уверена — не люблю — не стану.

— Я понимаю тебя, Даш. Честно, понимаю. Ты не думай, что позвала тебя уговаривать, скорее предостеречь…

— От чего?

— От Дины.

Дашин план опять потерпел крах. Оказалось, Лилю не нужно выводить на этот разговор. Она сама… Все сама.

— В смысле?

— Она очень бесилась, когда Стас съехал. Приходила требовать его новый адрес. Она вообще неадекватно реагирует на его решение, хотя, положа руку на сердце, сама ведь во всем виновата.

— Она же не любит его… Артём говорил мне, что…

— Не знаю, Даш. Я ее не понимаю. Вбила себе в голову, что не даст развод. Цепляется за него, будто клещ… Не считает, что его действия закономерны. Она странный человек…

— Но вы же… Дружите… Нет разве? — Даша слушала Лилю и понимала, что паззл не складывается.

— Мы? — Лиля же искренне удивилась вопросу. Несколько секунд смотрела, не понимая, шутит Даша или серьезно спрашивает, потом же фыркнула.

— Нет, конечно. Мы общались, как жены друзей. Но я не считаю, что у нас есть что-то общее, кроме этого… А теперь и этого нет. Она довольно неприятный человек. Склочница, сплетница, чсвшница. Я не знаю, что Стас в ней нашел. Искренне не знаю. И даже рада, что они разводятся, если можно так говорить вообще.

— Нельзя, наверное, но… Я тоже рада.

Даша грустно улыбнулась своим же словам, Лиля опять ее поддержала — отвечая такой же улыбкой.

— И если у вас получится, я тоже буду рада, Даш… Если это то, чего вы хотите… Я желаю вам счастья. Только… Вы и без меня понимаете, наверное, как это все не вовремя.

— Понимаем. Но, боюсь, «вовремя» для нас просто не существует. В шестнадцать мне слишком рано, в семнадцать он женится, в тридцать разводится… А у меня сердце кровью обливается. Я устала в очереди стоять. Я его хочу. Он хочет меня. А Дина… Она просрала свой шанс. Не собираюсь испытывать к ней хоть какую-то жалость.

Даша говорила для кого-то ужасные вещи, наверное. Но сама от этих слов не отказалась бы. И в лицо Дине тоже повторила бы, представься такой шанс. Это не Даша отвоевала у Дины Стаса Волошина. Это Дина выжгла все чувство, которое жило в его сердце. А оно ведь жило — долго. Сначала горя пожаром, а потом еле тлея, но жило ведь…

— Ты и не должна, Даш, но будь готова к тому, что она будет давить. Когда узнает, что вы… Когда узнает про тебя — будет давить. Она и сейчас давит на него, но тогда ей станет легче. Сейчас он разводится с женщиной, которая…