Я тебя отвоюю

Стас, наверное, хотел объяснить, что его приглашение — не исключительно вынужденная мера, но Даше не нужно было. Она знала, что он хотел бы не так. И знала, что за действия Дины он ответственность нести не может. Ей ничего не нужно было объяснять, ни за что не нужно было оправдываться и просить прощения.

Она просто прошла мимо Стаса, прямо так, в обуви, до самой спальни, достала сумку, начала сбор.

Глава 29

Мозг был так перегружен эмоциональными переживаниями, что с радостью, кажется, воспользовался возможностью переключиться. Даше понадобилось полчаса, чтобы собрать две сумки. Стас не вмешивался. Сначала долго крутился у двери, оглядывая ее, фотографируя, звоня… Сначала адвокату, который занимается его бракоразводным процессом, обрисовывая в общих чертах ситуацию и спрашивая, какие юридические последствия это может повлечь, а потом мастеру, узнавая, сколько по времени займет смена двери.

Когда Даша собралась, он закончил все разговоры, стоял на кухне, уперев кулаки в столешницу, смотрел в окно. Не заметил, что она подошла ко входу, остановилась у двери.

— Я готова, Стас, — сказала тихо, чтобы не испугать, но он все равно вздрогнул, оглянулся.

— Мы не обсудили еще один вариант, Дашка. А должны.

— Нет. Еще один вариант я не буду обсуждать. Я не уйду от тебя, пока сам не выгонишь. А если попробуешь выгнать из благих побуждений — все равно не уйду. Переговоры с террористами ведут не затем, чтобы исполнять их требования.

Стас не спешил с ответом, несколько секунд просто смотрел в глаза, взвешивая, а потом кивнул. Решил не спорить. И правильно.

— Иди сюда, — руку протянул, когда Даша вложила в его пальцы свои, прижал, снова обнял. На сей раз, кажется, не столько чтобы ее успокоить, сколько чтобы вернуть свое равновесие. — Мне страшно за тебя, Даш. Я не знаю, где ее предел. Еще утром не предположил бы, что станет заниматься таким. И получается… Переговоры с террористами ничего не дают. Ни контроля, ни предсказуемости.

— Если, чтобы она от нас отстала, придется переехать в другой город, — я готова.

— Не говори глупостей, Носик. Я поговорил с юристом, сейчас нужно будет поехать в участок — написать заявление. Потом… У нас была договоренность — если она начинает лезть к кому-то из моих близких — мы начинаем делить имущество. Значит, так и будет. Попробуем подать ходатайство о сокращении срока для примирения. Мне сказали, что может не получиться, но попробовать мы обязаны. И ограничительное предписание я тоже получу. Всему есть предел. Даже моему терпению. Мы никуда не должны уезжать. Ты не должна бояться вернуться в свою квартиру. Я больше не буду с ней нежничать. Я искренне хотел по-хорошему. Я все сделал для этого.

— Ты сделал даже больше.

— Да, наверное, ты права. Но это уже слишком.

— Я поддержу тебя в любом решении.

— Прости меня за все это дерьмо.

— Тебе не за что просить прощения. Мы справимся.

Стоять в его объятьях было тепло, уютно, безопасно… Даже когда делаешь это в квартире, на двери которой белеет надпись «сдохни, тварь». Жаль, что объятья не могли длиться вечно.

Стас снес в машину одну из сумок, Даша сначала ждала его в квартире, потом же снова вышла на лестничную клетку, прикрыла дверь, долго смотрела на ту самую надпись… И чем дольше смотрела — тем сильней трансформировались эмоции. От страха, стыда, бессилия до понимания… Что это ведь, на самом деле, не ее страх, стыд, бессилие. Не ее. И даже не Стасов.

Это все Динино. Она так бесится, потому что чувствует проигрыш.

— Почему улыбаешься? — вышедший из лифта Волошин остановился чуть за Дашиной спиной, но успел увидеть, что она действительно смотрит с улыбкой. Это было странно, но лучше пусть улыбается, чем…

Когда он увидел ее — белую — сидевшую на лавке у своего же подъезда, державшую в руке ту чертову записку с угрозой, думал, порвет весь мир на британский флаг. Когда увидел вживую «надверное творчество» будто бы слышал звук рвущейся ткани того самого флага. Еле заставил себя успокоиться, мыслить рационально, так же действовать.

— А представляешь, если бы я тогда… В семнадцать… Вот так? — Даша чуть отступила, чтобы иметь возможность прижаться спиной к его груди, а он чтобы мог обнять ее в ответ.

— Имущество портила или угрожала?

— Все вместе. Если бы вела себя так, как Дина сейчас ведет…

— Ты не вела бы, мы оба это знаем. Но я о другом в последнее время все чаще думаю.

— О чем?

— Это ведь все не вчера в ней вдруг возникло, а жило всегда. Как я мог не видеть? Неужели настолько слепой?

— Не было повода. Ей показать, тебе увидеть. Так бывает, — Даша ответила довольно легко, плечами пожала. Ей самой ответ казался очевидным. Она на своей шкуре проверила — видеть начинаешь, только когда наконец-то хочешь видеть. Как тех, кто вокруг, так и самого себя.

— Поехали, Носик. Хватит любоваться.

Стас отпустил Дашу, зашел в квартиру за второй сумкой…

Сама Даша уже не заходила — незачем. Дождалась возвращения Волошина, закрыла квартиру, вручила ключи Стасу, они вместе спустились к машине. Даша поколебалась несколько секунд, глядя на свою…