Я тебя отвоюю

Стас не приехал ни в семь, ни в восемь, Даша поужинала сама, до девяти отчаянно боролась со сном, бессмысленно листая телеканалы, а потом все же не выдержала — перебралась в спальню, легла поверх покрывала, самой казалось, что она только прикроет глаза на минуточку, подумает о чем-то своем, хорошем, а как только в дверном замке начнет проворачиваться ключ — тут же побежит встречать. Но этот день слишком ее вымотал, поэтому первый сон пришел в унисон с касанием головой подушки.

* * *

А вот проснулась Даша из-за того, что лицо обдавало хмельным дыханием, а еще отчего-то было жарко и будто тесно.

Глаза открывались совсем неохотно, руки сами собой уткнулись во что-то твердое. Прежде, чем Даша поняла — это Волошин и его грудь, а еще дыхание и пальцы, которые бродят по телу, ныряя под одежду, попыталась оттолкнуть…

— Стас… — а потом как-то разом расслабилась. Так и не открыла глаза, позволила опрокинуть себя на спину, раскинула руки, в полудреме чувствовала, как с нее постепенно стягивают одежду — вплоть до носочков, которые она зачем-то изо всех сил старается оставить на месте, поджимая пальцы. И это явно забавляет Стаса, потому что он хмыкает, но все же побеждает в нелегкой схватке. Без стеснения разводит голые колени, наклоняется, обжигает дыханием кожу на животе и сначала проходится поцелуями, а потом и вовсе просто языком по нему до шеи, подбородка, прикусывает его. Пьяный до жути. И возбужденный до нее же. Чтобы убедиться в этом, Даше достаточно было расстегнуть ремень, пуговицу джинсов, обеспечить шумных «вжик» змейки, а потом приспуститься, параллельно находя его губы своими, позволяя коньячному дыханию смешаться с ее на полную, и стянуть лишнее уже с него. С футболкой он справился сам. Долго целовал, мял тело руками, настойчиво игнорируя довольно однозначные попытки Даши перейти от игриво-скользящих движений между телами к более острым — выбивающим дух проникновениям.

Она с удивлением для себя же обнаружила, что… Одной мысли, что это он, ей уже достаточно, чтобы завестись. И не нужны никакие нежные слова, ласки взглядами, излишняя романтика.

— Скучала, правда, Дашка? — Волошин никогда не баловался разговорами «во время», даже подшучивал иногда над Носиком, из которой от смущения могло очень не вовремя начать переть красноречие, но сегодня позволил себе. Видимо, все дело в том, что пьян и счастлив так… Как давно не был. Оказалось, ему адски не хватало Артёма. Оказалось, с Артёмом была та же беда. Они выдули бутылку в два рыла, закусывая конфетами, успели сто раз поругаться и помириться, излить души о том, как ненавидят и любят друг друга. Чего боятся, а что сердце рвет на лоскуты от счастья. Когда Стас рассказывал о том, чем для него за этот месяц стала Дашка, Артём даже дважды отворачивался, стесняясь того, что в носу начинает щипать. А Стас с каждым новым словом осознавал, что сам чертовски скучает. Но допить было делом чести. Зато потом… Казалось, что и такси плетется, и лифт никак не хочет ехать… И вообще в мире слишком много препятствий на его пути к квартире… В которой спальня… В которой Дашка.

Спит, свернувшись клубочком. Не отзывается, когда он зовет ее тихим: «Носик». Даже больше — просыпается далеко не сразу от поцелуев, прикосновений, невнятного шепота. Зато потом… Не откатывается, не пытается прекратить безобразие… А моментально расслабляется, расплывается в улыбке, держит глаза закрытыми, а вот тело — полностью открытым для него.

Эта ее самоотверженность и готовность бесконечно доказывать, что любит и хочет на постоянной основе, пьянила особенно. Играла каким-то ярым контрастом с той, прошлой, жизнью. От мысли о которой теперь холод шел по хребту.

А от взгляда на нее — тянущуюся к губам, требовательно сжимавшую ягодицы, как бы намекая, чем стоило бы побыстрей заняться, по телу шел уже жар.

— Очень, — Даша ответила честно, не считая нужным кокетничать и что-то скрывать. Это огромная удача — обладать правом искренне признаваться в своих чувствах. Кому, как не ей, в этом не стоит сомневаться. — Ты пьяный в стельку… — Стас наверняка и без нее это знал, но услышав комментарий — улыбнулся. Поймал губы, прикусил легко нижнюю, параллельно делая движение навстречу. Сходу на максимум. Наверное, слишком резко, как для начала. Но она ведь зачем-то требовала. И так ей тоже нравится. Потому что не сдерживает стон, чуть прогибается в спине, делая ощущения еще острее. Следом охает и снова стонет… И снова охает… И снова стонет…

— Ста-а-а-ас, — а потом протягивает имя в унисон с его движением, а руки в это время скользят вверх от ягодиц к спине, впиваются ногтями в кожу.

— Что, Дашка? Прости, но не дышать на тебя я сейчас вряд ли смогу, — пошутил. — Хотя есть один вариант, — ухмыльнулся, но воплощать задумку не спешил. Даме ведь положено дать возможность ответить. Возразить, в конце концов.

— Не в том дело. Ты просто… Мы без презерватива.