Я тебя помню

А если подкатить? А если раздеть?

Так что вариантов море, на самом деле.

И могут возникнуть лишние топтания всяких мудаков перед ничего не подозревающей девушкой.

Тем более, что слепые далеко не все, и кое-кто, так же, как и Кошелев, способен разглядеть под слоями стармодной одежды и нарочитым прихрамыванием милое чистое личико и вполне факабельную фигуру.

Я, по привычке считая, что девочка у меня в кармане, упустил момент, когда Кошелев подобрался слишком близко. Пробирки он с ней мыл, сучара…

Кулак сам по себе сжимается, замечаю, силой разжимаю. Не надо напрягаться заранее. Надо думать, Кит, думать.

Тебя папа учил в первую очередь этому…

Лаборантка что-то вещает опять с кафедры, а я смотрю завороженно, как двигаются ее губы… Красивые. Когда не поджимает, красивые очень…

Мне надо ускориться, вот что.

Я же не совсем свободный парень, у меня работа, семья и прочее. Пока буду забивать бабки в лабе у дяди Питера, тут запросто какой-нибудь Кошель забьет болт девочке, которую уже считаю своей.

Этого нельзя допустить, никак!

Не важно, кто она: Инесса или нет.

Тем более, еще и этот момент не мешает проверить как можно скорее.

Чтоб разработать дальнейшую стратегию поведения.

А, значит, что?

Значит нехер прыгать, надо давить.

Она меня не сдала Бехтеревой, она меня не особо прогоняла с утра… Да и вообще… Я ей нравлюсь. Есть такие вещи, которые на подсознательном уровне ощущаешь. Я ей точно нравлюсь, чисто физически. Может, Кошель умнее и разговор правильный поддержит, и, скорее всего, именно этим и бьет, сучара, но физику не обманешь.

Она на меня неровно смотрит. Боится, не хочет и хочет одновременно.

А, значит, надо ее просто в правильное направление склонить. И телепаться тут нельзя, а то опередят…

Пара заканчивается, и я к финалу ее уже вполне способен думать и даже разрабатываю что-то похожее на план.

В первую очередь проверить, свалила ли Бехтерева, чтоб не как в прошлый раз.

— Кит, ты с нами на обед? — зовут однокурсницы, четко отследившие нашу с Окс ссору перед парой и теперь явно строящие планы на место подо мной.

Отмахиваюсь, не до них.

У меня другая цель.

Медленно складываю конспекты, наблюдая, как Мищенко собирает склянки и прет их в лаборантскую мыть. Отлично…

Кошелев тоже выходит, этот момент я специально отслеживаю, не хватало еще, чтоб сунулся за ней.

Прямо там в пол вобью суку…

Присаживаюсь под стол, типа что-то потерял и собираю в сумку, а сам смотрю за ногами однокурсников, четко вышагивающих на выход. Вот и хорошо.

Нечего портить мне славную охоту.

Наконец, все уходят, беру со стола преподавателя ключ и закрываю лабораторию изнутри, сам ключ оставляю в половине оборота в замке, чтоб не вытолкнули с той стороны.

После этого провожу разведку, проверяя точно ли все вышли. Мне эти мелкие подсобки, в которых прячутся преподы, ну совсем не нравятся.

В этот раз все чисто, и, уже не скрываясь, топаю туда, где спряталась Мищенко. Она меня не слышит и не видит, стоит себе, собирает в резиновых перчатках пробирки и ставит под воду.

Спина напряженная, голова склоненная, кажется, даже под нос себе что-то мурлыкает, неожиданно приятно и мелодично.

Пока иду к ней, достаю телефон и отключаю, чтобы не отвлекал. По пути прикидываю, где более безопасно можно было бы заняться сексом. Ну, мало ли, как повернется, надо же понимать ситуацию…

Нигде, сука, в химической лаборатории и её подсобках не безопасно. Если только стоя… Хотя, так тоже неплохо. Интересно…

От этих мыслей внутри все горячо становится.

И я не то, чтоб прям планирую, но почему бы нет?

Как раз и логичное форсирование событий… Самое форсирующее форсирование…

Подхожу совсем близко, даже нависаю над склоненной спиной.

Лаборантка, ощутив чужое присутствие, на мгновение замирает, а затем оборачивается и взвизгивает, роняя пробирку в раковину.

Нервно оглядывается по сторонам, поворачивается ко мне лицом, косится в сторону двери.

Я позволяю все это делать, с удовольствием наблюдая за сменой выражения в ее лице.

— Кирсанов! — наконец, она поднимает на меня взгляд, строгая такая, серьезная, — что вы себе позволяете?

— Пока ещё не позволил, но собираюсь, — хмыкаю я и чуть подаюсь вперед.

— Зачем вы здесь остались?

Глаза прямо огромные за этими окулярами, не поймешь, что в них: страх? Предвкушение? Приглашение?

— Посудку помыть.

Ну да, ехидно. А вот нехер со всякими Кошелями сладкие речи о химии вести! Бесит!

Интересно, у него спрашивала, что он тут забыл?

А он ее трахал тут?

Не-е-е… Она же не такая… Или такая?

Слишком он уверенный в себе был сегодня…

Сжимаю губы, потому что в голове как-то совсем пусто становится от одной только картинки, как Кошель ее тут зажимает…

Нависаю сильнее, упираю руки по обе стороны от мойки, запирая девушку в ловушку.

Она ничего не говорит больше, словно завороженная, смотрит на меня, хлопает ресницами, длиннющими, еще и дополнительно увеличенными очками.

Наклоняюсь, смотрю в глаза, ловлю дыхание:

— Помнишь, как меня зовут? — спрашиваю тихо.