Я тебя тоже

Первое время я не находила места, и засыпала в обнимку с телефоном. А после привыкла. По очевидным причинам он не говорил мне куда направляется и чем занимается. Слово «мы» отсутствовало в нашем лексиконе. Он и я существовали параллельно, лишь иногда пересекаясь. Как будто мы оба, что есть сил, пытались избавиться друг от друга. Но не могли! Со временем буря в стакане утихла, и он как будто смирился с моим присутствием в своей жизни. А я перестала искать его черты в других мужчинах. Мы совпали, как два кусочка головоломки. Став частью уникальной картины. Я никогда не говорила слово люблю, хотя мысленно повторяла его тысячи раз. Мне казалось, что слова способны разрушить наш хрупкий мир!

Вадим лег на траву, совсем не боясь перепачкать костюм.

- Как хорошо, - сказал я, и положила голову ему на грудь.

Вместо ответа он ласково, как ребенка, погладил меня по голове. Убрал от лица волосы и коснулся щеки. Я была немногим старше его первой дочери, а он - лишь чуть моложе моей мамы. Однако разница в возрасте не пугала меня. Любопытно, что отношения с ровесниками не складывались. Быть может, я всегда тяготела к мужчинам старше, но боялась признаться? Уже давно я перестала заниматься самоанализом и ковырять старые раны. Я была счастлива, разве не это самое важное?

Да, у Вадима было в разы больше жизненного опыта, и прожитых лет. Мы часто спорили о простых вещах, и, обнаружив различия, бросались переубеждать друг друга. Вадим был сторонником эзотерики. Он считал, что мир вокруг — лишь отражение наших собственных представлений о нем. Я же верила в знаки, мистифицировала совпадения, искала смысл в случайностях. 

- Это проигрышная стратегия! - говорил он, - Так можно всю жизнь просидеть на пятой точке, ожидая, когда к тебе на голову свалится счастье.

- Но зачем прикладывать усилия там, где от тебя ничего не зависит? - спорила я.

- Это лишь попытка оправдать свою лень, - отвечал Вадим.

Он предпочитал планировать жизнь наперед, рисовать перспективы, ставить цели. Наверное, где-то в ящике компьютерного стола у него была тетрадка «целей», где он вычеркивал достигнутые. Возможно, среди них была и я. Уже вычеркнутая из списка.

Я считала планирование скучным и бессмысленным занятием. Отдавая свою жизнь на волю случая. В моей жизни и в самом деле все было подчинено случайностям. Можно ли сказать, что я плыла по течению? Наверное! Но при этом я все же старалась выбрать теплое течение, несущее меня в нужном направлении. Пожалуй, любой уважающий себя психолог был бы рад заполучить меня в свои пациентки. Он бы тут же собрал консилиум, и принялись искать причины катаклизма в моем детстве. И непременно бы нашел!

В школе подружки-первоклашки часто спрашивали:

- Ань, а почему у тебя нет мамы и папы?

Сейчас бы я надрала уши этим любопытным «варварам». Но тогда мне едва хватало сил промямлить что-то в ответ. И скорее бежать в туалет, чтобы оплакать свое несчастье. Отец был военнообязанным, и не мог оставить службу, а мама не могла оставить его. За то они без сожалений оставили свою дочь на попечение старшей сестры. За что, собственно, я была им благодарна и по сей день!

Во время коротких телефонных звонков в далекий северный городок, я узнавала от мамы, что у них все хорошо, но они пока не могут забрать меня. Возможно, услышь я хоть раз о том, как плохо им живется, я перестала бы жалеть себя намного раньше. Но в детстве мне казалось, что где-то там, в далекой прекрасной стране живут мои родители. В стране, где так много красивых домов, зеленых парков и сочных лужаек. Где упитанные коровки щиплют травку и по небу, рассекая розовые облака, парят огромные белые цапли. Мне было невдомек, почему они не хотят взять меня к себе? «Наверное, я плохая», - заключала я, роняя слезы.

Все изменилось однажды, когда меня, уже повзрослевшую, тетя Тоня погрузила в поезд. Три дня и три ночи мы бултыхались по вокзалам и залам ожидания. С пересадкой в столице, ехать предстояло более двух суток. О том, что меня укачивает, мы узнали уже в процессе! Измученная непрерывной тошнотой, я пребывала в неком беспамятстве.

Туалет то и дело был занят, и проводница пускала «зеленого человечка» в свой закуток, где меня выворачивало желудочным соком. Сердобольная женщина укутала меня теплым пледом и сунула в рот кусок лимона. Так я и провела бОльшую часть пути: на тюках с бельем, посасывая до оскомины кислый фрукт.

За окном проплывали напоенные тяжелой зеленью пейзажи, достойные кисти художника. Высокие сосны тянулись вдоль железнодорожного полотна, мелькая тонкими стволами. Иногда глухие леса прерывались странными водоемами, больше похожими на болота.

- Теть Тонь, это бурелом? - дергала я за рукав тетушку. Та отрывалась от кроссворда и, надев очки, вглядывалась в оконный пейзаж.

- Не знаю, Анюта, - пожимала плечами теть Тоня - наверное.