Я тебя всегда узнаю (СИ)

- А, тогда ясно. Проходила, как член семьи, ни в чем не замешана, не привлекалась, не участвовала… - Фальк неодобрительно покачал головой. - Что же произошло, миссис Крэбб?

- Ничего… мистер Фальк, насколько я поняла? - женщина ответила ему скучающим взглядом и тоном посетительницы модного салона. - Абсолютно ничего. Вы не находите в этом проблемы?

- Меня больше волнуют происшествия, а не их отсутствие. Такая профессия, знаете ли, - Фальк, оказывается, тоже умел поддерживать манерный тон.

- А меня — наступивший покой, и полное забвение. Имена мертвых, преступления живых — об этом не принято говорить, даже просто помнить — и то неприлично. N’est-ce pas, mon mignon angelot? - обратилась она прямо к Драко. - Ты ведь по-прежнему эталон хорошего вкуса, не так ли? И потому — ничего и никого не помнишь.

Драко уже успел немного взять себя в руки. Не до конца — ужас, боль и вина все еще были слишком явно видны на его лице - но достаточно для поддержания беседы на должном уровне.

- Вы заблуждаетесь, tante Эви. Я знаю, что вы можете сказать именно мне, и мне нечего будет возразить. Но моя память — мое дело. Сегодня пострадали другие. Круцио в Гарри Поттера — зачем?

- «Пострадали», Драко? Пострадал - мой сын, может быть, помнишь? А от одиночного круцио умирают только слабые сердцем старики. Мистеру Поттеру ничего не угрожало, и он мог бы вынести из случившегося свой урок, но ты вмешался. Ты боялся что он наконец-то всё поймет правильно, не так ли, мой мальчик?

- Что я должен был понять, миссис Крэбб? Извините, я был немного занят: орал, знаете ли, и потому не до конца понял, что вы хотели мне сказать, - вклинился Гарри. Женщина перестала вызывать у него раскаяние в тот момент, когда начала мучить Драко, а что она его именно мучает - было видно невооруженным глазом.

- Извините, если ваши страдания оказались настолько жестокими, - задержанная ответила ему тем же салонным тоном, которым обращалась к Фальку. - Но кто-то должен был развеять ваше заблуждение. Видите ли, я знаю, каким обаятельным может быть этот petit ange. Вы могли бы вечно пребывать в плену иллюзий, я не сомневаюсь в этом.

- Я по-прежнему не понял, что вы пытались до меня донести.

- Просто показать вам истинное лицо этого мальчика. Сегодня вы увидели его таким, каков он на самом деле — заносчивым и жестоким, - голос женщины постепенно становился более злым и каким-то экзальтированным, в глазах появился маниакальный блеск. Гарри заподозрил, что Малфой всё-таки слишком сильно приложил ее головой о камни.

- Сегодня я увидел вас под обороткой.

- Ах, не все ли равно! Вы должны были узнать его и всё понять! Впрочем, не стану отрицать: круциатус ведь возможно выполнить только искренне желая причинить боль. Вы задолжали мне, мистер Поттер. Впрочем, я ведь знаю, что ваша ошибка — это тоже вина одного прелестного ангелочка… Но вы могли бы и не быть так же слепы, как прочие…

Гарри негодующе вскинул бровь, скрывая замешательство, и Фальк поспешил перехватить инициативу:

- Вижу, у вас есть личные претензии к обоим молодым людям. Но я, увы, не в курсе многих довоенных событий, не могли бы вы лично мне объяснить, в чем провинился перед вами мистер Поттер?

- О, не темните! Всем известны события того великого дня, когда был повержен Темный Лорд. В тот день погиб мой единственный сын, Винсент. Мой сын погиб в тот день… - Вот теперь стало совершенно очевидно, что леди Крэбб не в себе, хотя она и продолжала говорить вполне связно: - В тот день вот этот мальчик — Рон Уизли, вынес из пламени Грегори, а мистер Поттер мог выбирать… И были ли сомнения, кого он выберет? Мой мальчик погиб, а Наследник Малфой благоденствует! Так было всегда, поймите! С младенчества было известно, что le petit Prince Драко рожден с серебряной ложкой во рту, а наши дети появились на свет лишь для того, чтобы прислуживать ему. Среди едва умеющих ходить малышей уже следовало отличать высокородного Наследника Малфой в ущерб собственным сыновьям! Любое благо — в первую очередь для него, остальными можно пренебречь. Любая услуга, любая помощь — в первую очередь ему! Я смирялась, думала что иначе Винсенту предстоит жизнь изгоя… о, как жестоко я корю себя за эту ошибку! Я думала, мой мальчик будет жить… Но в тот день все случилось, как обычно: блага — Малфою, а Винсентом можно пренебречь! Вы, Поттер, выбирали, кому жить и кому умирать, и вы выбрали не того, вы выбрали это избалованное бессердечное создание, оставив Винсента, моего смелого мальчика…

- Я не выбирал… - начал Гарри, ошарашенный этой волной обвинений, густо замешанных на боли потери, но Лонгюссон оценивал ситуацию более здраво:

- У кого-нибудь есть с собой успокоительное?

Драко уже полностью схлопнулся внутрь себя, обратив к миру беспристрастную ледяную маску, поддерживающую основные функции живого Малфоя. Так что он молча сунул руку во внутренний карман и протянул Главному Следователю требуемое зелье. Леди Крэбб уже просто выстанывала бессвязные причитания о погибшем сыне, и вливать в нее успокоительное пришлось силой.