Я тебя забуду

Знаю, что не имею права спрашивать. Всего два дня назад Марк после нашего поцелуя спокойно уехал трахаться с другими. Вряд ли секс что-то изменил. Но становится так больно, что просто не могу молчать.

— Поверишь, если скажу, что дела? — Так и не дождавшись реакции, Шаталов сам берет мою руку и кладет в нее ключи.

— И у них нет никакого женского имени? — Тормоза отказывают окончательно.

— Только дела.

В глазах напротив вспыхивает что-то незнакомое. Не похожее на разочарование или злость. Не похожее на досаду. Для меня оно пока слишком сложное. С целым набором оттенков.

Но внутренние демоны от этого взгляда стихают. Словно увидели что-то свое, они заставляют забрать ключи. Положить их в рюкзак. И коротко кивнуть.

— Я верю… — Не знаю, кому я это говорю и для чего.

Марку впору покрутить пальцем у виска и вызвать карету скорой помощи для одной свихнувшейся девчонки. Но он тоже кивает. И лишь после этого открывает мне дверь.

Глава 18. Кое-что о нем

Если мужчина — сейф, открыть поможет только код или взломщик.

До самого конца занятий я гоню глупые ревнивые мысли. Запрещаю себе вспоминать картинку с брюнеткой и блондином на диване Шаталова. О нашей близости тоже не думаю.

Задача, на самом деле, со звездочкой. За эту ночь я узнала о себе столько, сколько не узнала бы с Витей и за несколько лет сексуальных экспериментов. Но, когда вижу на парковке следователя, мозг сам становится на место.

— Привет, красотка! — улыбается мне Глебов. — Марк сказал доставить тебя к нему домой.

— Здравствуйте. И часто вы подрабатываете у него таксистом?

Сегодняшний Глебов и близко не похож на свою прежнюю версию. Во время ареста Рогова он походил скорее на машину по добыче информации. Лишенную всякого сочувствия и вообще всех эмоций.

Вероятно, я должна обрадоваться, что сейчас он другой. Однако жизнь с отчимом успела научить жестокой правде, что люди не меняются.

— Только когда дело касается таких красивых девушек, — льстит Глебов так же фальшиво, как и улыбается.

— Тогда, наверное, целыми днями катаете.

Я не спрашиваю, можно ли садиться. Пока он не открыл дверцу возле водителя, сама ныряю на заднее сиденье. И как щит, устраиваю у себя на коленях рюкзак.

Шаталов, небось, умер бы со смеху, увидев, как я защищаюсь от другого мужчины. Совсем не его чокнутый смелый эльф.

— А вы уже неплохо узнали друг друга, — хмыкает Глебов и нехотя, словно я испортила все планы, садится за руль.

— Ну, вы ведь сами доверили ему мою защиту.

— Доверил. — Глебов заводит двигатель и, вместо того чтобы смотреть на дорогу, пялится на меня в зеркало заднего вида.

Хочешь не хочешь, а поверишь в теорию, что после секса с альфа-самцом другие мужчины тоже начинают заглядываться активнее.

— Еще вы дали добро использовать меня, как ему захочется.

Я не нарываюсь. Даже мысли нет злить этого человека. Проблемы с полицией — последнее, чего мне не хватает. Но внезапно вспоминаю, как удивлялась утром своей неосведомленности о Шаталове, и решаю кое-что проверить.

— Девочка, за все на свете нужно платить. А жизнь стоит того, чтобы потерпеть некоторые… неудобства.

Добродушного улыбчивого следователя как и не было. Передо мной снова тот самый человек, который допрашивал в ресторане, а потом уговаривал Шаталова взять до суда под опеку.

— А не слишком ли высокая цена?

— На жертву домашнего насилия ты тоже не тянешь.

— Так до суда еще сколько времени? Две недели? Три?

— Просто не зли Марка, и все будет нормально. Сохранит тебя и доставит куда надо.

От этой игры вслепую у меня уже нервы звенят. Каждый вопрос — как шаг по минному полю. К сожалению, сворачивать поздно.

— А если не сохранит? — До боли сжимаю пальцы.

Ситуация — пан или пропал. Купится Глебов или нет.

— Шаталов не сохранит? — С водительского сиденья раздается смех.

— Я и в подметки не гожусь тем женщинам, с которыми он спит. Подставляться ради секса… Марк не похож на сумасшедшего.

— По этому поводу можешь быть спокойна. Он рискует шкурой не ради твоей круглой задницы. У него совсем другая мотивация.

— Не верю. — Изо всех сил изображаю обиженную дуру с уровнем интеллекта ниже плинтуса. Для правдоподобности даже губы надуваю.

Была бы грудь, еще бы и ее выпятила… для окончательного разжижения мозга. Но Глебову хватает и такой скромной постановки.

— Именно Марк начал копать под Рогова, — со вздохом произносит следователь. — Не я, а он разворотил это осиное гнездо и организовал подставу.

— У вас был на него компромат. Я подслушала разговор возле ресторана.

— Хех… Вас там, походу, целый зрительный зал был. — Глебов вновь зыркает в зеркало заднего вида. — Шаталов как чуял…

— Так для чего ему нужен был Рогов? — Мне с трудом удается сохранять образ дуры. Так и хочется добраться до этого любителя таинственности и поскорее вытрясти всю правду.

— Из-за Рогова умер отец Марка. Они были конкурентами. Только старший Шаталов играл по правилам, а Рогов… по правилам из девяностых. Как итог, два инсульта. Год овощем в клинике. А потом инфаркт.