Я тебя забуду

Намекая, что бабочками не наешься, желудок урчит от элитного поселка Шаталова до середины пути. Не спасают никакие дыхательные практики или клятвы поесть на первой же перемене. Не помогает найденная в бардачке минералка.

Подозреваю, к началу пары всех ждало бы настоящее шоу чревовещания. Но, вместо того чтобы избавиться от меня и скорее поехать по своим делам, Марк сворачивает в сторону ближайшей закусочной. И, несмотря на очередь, всего через минуту возвращается с горячим бургером и большим стаканчиком капучино.

— Теперь и не знаю, что мне нравится в тебе больше: секс или умение добывать еду.

Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не расцеловать этого невозможного мужчину. И тут же жадно вгрызаюсь в аппетитный бургер с говяжьей котлетой.

— Постарайся не испачкать мне машину. — Даже после подвига Шаталов остается верен себе.

— Я буду очень стараться… — произношу с набитым ртом, ни капли не смущаясь своего вида. — Только это так вкусно, что можно умереть. — Закатываю глаза после первого же глотка кофе.

— Умирать тоже не стоит. — Этот сноб, не скрывая ухмылки, косится в мою сторону. И машина резко срывается с места.

— А сам? — спохватываюсь я, вспомнив, что Марк тоже не завтракал.

Подношу бургер к его губам. Ума не приложу, как можно устоять и не откусить хотя бы кусочек. От аромата котлеты во рту целое озеро слюны. Но Шаталов словно и не замечает. Взгляд направлен на дорогу. Одна рука на руле. Другая сжимает телефон.

— Такая мещанская еда недостаточно хороша для твоего желудка? — Делаю щедрый глоток кофе и возвращаюсь к бургеру.

Нет ни одного повода для расстройства, однако за грудиной что-то царапает, колет.

— Я не большой фанат экспериментов со здоровьем, — примирительно произносит этот гурман.

— Ты так говоришь, словно тебе семьдесят! — Я закашливаюсь от смеха. Чудом не проливаю кофе на кожаное сиденье.

— В семьдесят уже поздновато начинать заботиться о себе.

— А в твои… двадцать семь — двадцать восемь уже пора? — Навскидку определяю возраст.

Самой дико. Мы умудрились оказаться в одной постели. Я испытала свои самые яркие оргазмы, а о Шаталове знала лишь, что он любит групповой секс и по три раза в день способен заправляться горьким, как отрава, эспрессо.

— В тридцать, — поправляет Его сиятельство.

— Приличный возраст.

Мой взгляд скользит по квадратному подбородку с брутальной короткой щетиной. По прямому носу с едва заметной горбинкой. По губам, не пухлым и не узким. Правильной мужской формы — с ровными линиями, будто этого самца создавали не мама с папой, а резчик по дереву. По глазам…

Никогда бы не подумала, что глаза могут старить человека. Но Марка старят. Я соврала про двадцать восемь. Узкие лучики-морщинки в уголках и строгий взгляд так и намекают, что ему за тридцать. Скорее, тридцать пять или даже сорок. Вожак прайда в шкуре молодого льва.

— И давно ты стал беспокоиться о своем здоровье?

До этого момента и не задумывалась, кто на самом деле мой охранник. Бегала то от него, то к нему. А теперь дико интересно.

— С тех пор, как одна юная особа принялась проверять мою нервную систему на прочность.

— То есть до нашей встречи ты ел бургеры и пил дешевый кофе из стаканчиков?

От напряжения не замечаю, как бэха сворачивает на парковку университета и подъезжает к ректорскому месту.

— Еще я пробовал много чего другого.

Этот гад не может ответить прямо на самый простой вопрос. Непробиваемый, будто не было между нами ничего. Приснилось все!

— Почему во всех твоих ответах слышатся намеки на секс? — Я быстро заедаю обиду бургером. Сверху шлифую кофе.

Умереть от оргазма, конечно, было бы красивее, чем подавиться. Только сейчас плевать.

— Ты слишком много о нем думаешь.

Шаталову уже пора открыть мою дверцу и произнести свое стандартное «После занятий жду на этом месте», но он все сидит. Даже ремень безопасности не отстегивает.

— А что еще я не так делаю? — Всю дорогу чувствовала, как Марк со мной играет. И сейчас остро ощущаю, что попала в суперигру. Вышла в финал.

— Узнаем вечером. Сегодня ночуешь без меня, — звучит холодно. Ни одной эмоции или намека на них.

— Это такая шутка? — Я сама избавляюсь от долбаного ремня и хватаюсь за ручку. Для побега достаточно толкнуть дверь. Никто не остановит.

Но, в отличие от прошлого раза, держусь. Обучаемая до тошноты… до мелкой дрожи, которая охватывает пальцы.

— Я уже договорился с Глебовым. Следователь по делу Рогова. Он заберет тебя после занятий и отвезет домой.

— К себе домой? Я теперь переходящее знамя? — завожусь с пол-оборота как последняя дура.

Самой от себя противно. Разбег от романтичной зайки до дерганой психички — одна секунда. И пропасть вместо тормозного пути.

— Ко мне. — Марк достает из кармана ключи и протягивает их в раскрытой ладони. Словно предоставляет выбор: взять или нет.

Широкий жест для этого деспота. Жаль, не могу оценить. Адекватность покинула мой мозг. А то, что осталось, способно лишь на позорную истерику.

— Он отвезет тебя ко мне! В мой дом! — повторяет Шаталов как для глухой. С ударением. — Потом проверит, чтобы ты закрылась, и свалит к чертовой матери.

— А ты…