Я тебя забуду (СИ)

Впору забрать злосчастный телефон и дать деру. Но моя сегодняшняя доза испуга уже превышена. Никакие спецэффекты больше не берут. С ума сводит не улыбка местного монстра, а аромат пиццы... с салями. И наверное, с паприкой.

— Ну, знаете ли... — Я отставляю чашку. — Это произошло случайно.

— Конечно, — хмыкает чудовище. — И как долго ты любовалась этим случайным... кхм, шоу?

— Недолго! — произношу слишком быстро, чтобы сошло за правду. Поэтому тут же приходится брать слова назад: — Достаточно.

Будто это не он, а я организатор порно-вечеринки, Шаталов качает головой и, кажется, вот-вот начнет ворчливо цокать языком.

— А вы... вы из тех, кто любит наблюдать, как другие занимаются сексом? — выпаливаю со злости, не дав себе ни минуты, чтобы обдумать вопрос.

К концу фразы заливаюсь краской и мысленно проваливаюсь сквозь землю. Однако Шаталов не выглядит удивленным. Он серьезен, как памятник на площади. И с виду такой же каменный.

— Люблю. — Склоняет голову набок. Словно смотрит захватывающий фильм, следит за моими зрачками. — А еще я люблю участвовать.

— В группе? — Мне давно пора зашить свой рот. Жаль, под руками нет ни нитки, ни иголки.

— Обычно парами. Кучно.

— Ясно...

Краска заливает не только щеки, но и шею. Я чувствую, как пылает кожа. А еще почему-то снова начинает болеть попа. Ягодицы буквально горят, хотя Господин Экзекутор не прикасался к ним минимум пару часов.

— Ну, раз тебе все ясно, тогда ешь. — С ленивой грацией хищника Шаталов поднимается со стула и идет в гостиную.

Самое время обрадоваться и рвануть к выходу. Плевать, что голодная. Плевать, что на улице совсем темно. Плевать, что замерзну в легких туфлях и тонком плаще.

Как только я встаю, из гостиной доносится голос хозяина:

— По коридору направо свободная комната, — говорит Шаталов уже знакомым равнодушным тоном.

— Вы мне? — Перенапряженные за долгий день извилины буксуют.

— Полотенце и чистая футболка на кровати. Прими душ и ложись спать.

От такого неожиданного приказа челюсть мгновенно отъезжает вниз. И в голове тут же проносится вопрос: «Какого черта?»

Вероятно, я бы задала его вслух, но местный Холмс опять угадывает мысли.

— В общежитие и к друзьям тебе нельзя. Проверь телефон и успокой своего парня.

— Вы... Вы... — Не думая ни о чем, я срываюсь с места и бегу в гостиную.

Не беспокоит, что мы с Шаталовым в разных весовых категориях и вообще он хозяин дома, а я случайная гостья. В памяти сразу всплывает рассказ знакомого старшекурсника о правилах пользования скальпелем, а перед глазами — анатомический атлас с выделенной зоной для кастрации.

Но жертва расправы сама находит меня возле двери.

— Хочешь нарваться на новый сеанс порки? — Резким движением Шаталов припечатывает мою несчастную тушку к стене и гранитным утесом закрывает весь обзор.

— Вы не имели права брать мой телефон.

Попа вспыхивает еще сильнее. Фантомная боль какая-то.

— Будем считать один — один.

— И все равно...

Чтобы хоть как-то успокоить разгоряченную пятую точку, я вжимаюсь задом в стену. А чтобы Шаталов не раскатал меня своей широкой грудью в тонкий блинчик — выставляю вперед руки.

— Твой друг названивал тебе так часто, что пришлось ответить и отключить звук, — Он произносит оправдание так спокойно, словно привык брать чужие трубки и разговаривать с незнакомыми людьми.

На его лице невозможно прочесть ни одной эмоции. Но для меня все это вдруг перестает быть важным.

От прикосновения к твердой мужской груди внутри происходит что-то странное. Я вроде бы прежняя, такая же уставшая и голодная, злая и испуганная одновременно. И в то же время другая. Незнакомка с внезапной аритмией и горящими пальцами. Не бесстрашный боец, привыкший в одиночку справляться со всеми проблемами, а растерянная слабачка.

Глава 7. Под одной крышей

Не все мужчины одинаково полезны, но иногда и от кактуса есть толк.

Я набираю Витю, как только нахожу на журнальном столике свой телефон.

О времени стараюсь не думать. Сосед, конечно, не обрадуется такому позднему звонку. Вероятнее всего, он сейчас занят: вешает на уши какой-нибудь наивной первокурснице свою стандартную лапшу. Но без информации к утру я изведусь до состояния нервной истерички.

Сомневаюсь, что Шаталов оценит такое настроение. А напрашиваться на еще один сеанс порко-терапии что-то не хочется.

На мою удачу Витя берет трубку почти сразу.

— Мелкая, ты совсем с головой дружить разучилась? — судя по голосу, он немного злится.

— У нас сложные отношения. Сам знаешь, — остужаю его сразу, пока не начался дикий ор.

— Они у вас не просто сложные, а полный трындец! — выпаливает Витя раздраженно и тут же меняет тон. — Ты во что вляпалась?! Сегодня вечером по всему общежитию шмон был. Вначале какие-то чуваки с татухами, потом мент. И все искали тебя.

— Комендантша мои вещи пока на улицу не выставила?

Волноваться о вещах в моей ситуации, наверное, последнее дело. Там и вещей тех кот наплакал. А вот о других последствиях шмона пока и думать страшно.