Я тебя заколебаю!

И трагично замолчала, дожёвывая чудом выживший в борьбе с суровым холостяцким бытом кусочек вафельки. Уставившись на мужчину огромными, обманчиво невинными карими глазами в обрамлении густых, пушистых ресниц.

Араньев вздохнул, старательно размешивая уже растворившийся в густой, коричневой жиже сахар. После чего постучал ложкой об край кружки и всё-таки уточнил:

- Кто?

- Не кто, - недовольно поморщилась Харина. И подняла указательный палец вверх, уточнив. – А где!

- Ладно. Где?

- В морге, Веня. В мор-ге. В моём любимом, драгоценном, но богатом на сюрпризы центральном городском морге, - раздражённо цокнув языком, эта любительница трупов полезла за телефоном в задний карман джинсов. Чтобы открыв галерею, ткнуть под нос Араньеву пару-тройку ну о-о-очень «аппетитных» фото.

Вообще-то, по долгу службы Веня трупов повидал не мало. А ещё обладал природной моральной устойчивостью и крепким желудком, способным гвозди переварить и не заметить. Но даже его закалённый организм не сильно обрадовался свежим видам прозекторской, во всей её красе.

То есть со вскрытыми телами, фееричными брызгами крови и радостно улыбающимися санитарами.

- Женечка, рыба моя… - прозвучало задушевно, с явным оттенком нестерпимой жажды чьей-то крови. – Если я захочу на жмуриков полюбоваться, я тебя заранее предупрежу. В письменном виде, в трёх экземплярах. Поэтому давай ты на словах объяснишь, что тебе от меня надо, я мужественно откажусь, и мы расстанемся хотя бы на сегодня, а?

- Веня, зайка моя, - не менее задушевно протянула Харина. И улыбнулась так дружелюбно, что Веня невольно насторожился. – Ты же меня любишь?

Сердце предательски ёкнуло и скрылось где-то в районе печени. Мозг отказался идти на сотрудничество, посылая сигналы «СОС» во вселенную, а язык…

Ну на язык Араньеву жаловаться было грех. Он родимый как отмер, так и выдал твёрдое и категоричное:

- Нет.

- Да, – улыбка на лице гостьи стала воистину ангельской. Такой милой и невинной, что инстинкт самосохранений взвыл пароходной сиреной, всеми силами намекая на то, что это вот «ж-ж-ж» не спроста!

- Харон, нет.

- Веня, да.

- Не-ет.

- Да-а-а…

- Млять, - Веня от души приложился лбом об стол. Ещё и голову руками накрыл, обречённо простонав. – Харон, ну твою ж мать! Во что ты опять вляпалась?!

По его скромному мнению, это был почти что крик души. По мнению Харон – согласие ввязаться в очередную авантюру. И если, бросая на неё гневные взгляды, Веня надеялся найти остатки блудной совести у одного конкретного патологоанатома, то…

В общем, вместо того чтобы устыдиться, гражданка Евгения Сергеевна Харина лишь недоумённо поинтересовалась:

- Эй, а почему сразу я-то?!

- Действительно, - почти натурально удивился Араньев, оторвав свою царскую тушку от обеденного стола. Подпёр щёку кулаком, и выдал, глядя на подругу. – Почему это сразу ты? У нас же в городе не один городской морг, да? И патологоанатомов пруд пруди, ага. И к каждому на стол попадает очень подозрительный труп…

- Три трупа.

- Ладно. Три ну очень, вот просто убийственно подозрительных трупа. И у каждого из этих патологоанатомов обострённое чувство справедливости в отношении не вовремя усопших, - тут Веня сощурился, постукивая пальцами по столу. – Настолько, блин, обострённое, что собственное здоровье ничто, правда всё. Ну вот действительно, причём тут ты?

- О, начинается, - недовольно фыркнула Харина, скрестив руки на груди. И смерила хозяина квартиры не менее недовольным взглядом. – Ты мне что, это всю жизнь припоминать будешь?

- Дай подумать… - Веня показательно сделал вид, что задумался над этим вопросом. Потом расплылся в широкой, довольной ухмылке победителя и игриво подвигал бровями. - Да?

Вот только если он надеялся выйти из этого спора победителем, то явно просчитался. Едкий, вредный, приставучий патологоанатом мило и очень приветливо улыбнулась, заставив Веню напрячься от очень, очень не хорошего предчувствия.

После чего выдала на одном дыхании:

- Араньев, когда ты женишься… Например, на своей очаровательной соседке. И, заметь, я говорю когда, а не если! Так вот, когда ты женишься, я расскажу твоей супруге всё, что знаю о тебе, твоих приключениях, твоих любовных похождениях и продемонстрирую коллекцию сглазов и приворотов от некоторых, особенно настырных особ! – и, выдержав томительную паузу, Харон невинно поинтересовалась. – Так что? Ты всё ещё не хочешь мне помочь?

С минуту они буравили друг друга упрямыми взглядами. И Веня честно не собирался вестись на такую подлую, ничем не прикрытую провокацию (читай – шантаж). Вот только дух авантюризма и откровенная скука, да ещё и отпуск…

- Ладно, - Араньев страдальчески вздохнул, поднимая руки и признавая поражение. И буркнул, недовольно болтая ложкой в чашке. – Рассказывай, шантажистка.

И Женя рассказала. О трёх подростках, в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет. Все поступили как неизвестные, на каждом следы регулярных избиений, у каждого в носу какая-то странная дрянь, а желудок похож на испытательный полигон для химикатов. Причина смерти – сердечный приступ, так же не отличалась разнообразием.