Я. Тебя. Заставлю

— Бинго! У «Маргаритки» со Спанидисами была устная договоренность, что вторые строят громадный объект и сдают первым в аренду. Магазин вовсю готовился зайти на просторные площади, но внезапно строительная фирма всех кидает и…

— Заводит туда «Азбуку вкуса»! — догадываюсь я, едва не подпрыгивая на месте от азарта. — Ты про торговый центр в Адыгее?

— Молодец. Мало того что оборвали местной сетке возможность зарабатывать, так еще и впустили на рынок серьезного конкурента.

— О, значит, в Адыгее должна была открыться «Маргаритка».

Богданов одобрительно кивает.

— Не думай, что греки — невинные ребята, и мы подрываем их честный бизнес. Ты удивишься, узнав, скольких людей они в свое время кинули или подставили. Но ты в это никак не должна вмешиваться, поняла? Ни ты, ни я — мы совершенно ни при чем.

— Разумеется. Откуда у нас такие возможности?

Вот каков его план — помимо прочего обострить конфликт двух экономических группировок. Стравить греков с коммерсантами и посмотреть, что получится.

— Дальше как лучше проехать? Этот поворот или следующий? — переводит он тему.

— Лучше следующий, там дорога асфальтированная.

Минут десять мы молчим, я обдумываю услышанное. Потом все же решаюсь задать вопрос, с которого планировала начать вечер.

— Если ты настаиваешь, что не ставленник, то откуда у тебя столько денег, Кирилл? Разве честный судья может себе позволить два мерседеса? Про зарплату помощника я вообще молчу.

— Я из состоятельной семьи, — дает он самое простое объяснение.

— А где твои родители? В Москве?

— Они умерли. Мама — когда я был в армии. Это сколько лет назад? — он задумывается. — Больше десяти. Она утонула. С подружками отдыхали в Испании, пошли фотографироваться на пирс в шторм. Отец — почти шесть лет назад, он болел.

— Понятно. Извини, я не подумала.

— Ничего, ты и правда должна знать обо мне больше. У меня была хорошая семья, я с трудом пережил обе утраты. Особенно отца, он уходил долго, считай, на моих руках, — рассказывает Кирилл спокойно, не делая пауз, во время которых можно было бы вставить слова сочувствия.

Он делится фактами, я затихла и жадно слушаю. Он продолжает:

— Поэтому каждый раз, когда кто-то говорит, как мне повезло в тридцать лет жить в собственном доме, мне хочется закатать его в цемент. Родных братьев и сестер у меня нет. Зато море двоюродных. Вся родня по маме живет на юге. Рассеялись от Сочи до Ростова. Мой дядя, которого ты сегодня видела, ее родной брат. У него трое детей и пятеро внуков, — он отмахивается. — Лада, как-нибудь расскажу, там просто толпа, всех не перечислишь.

— Внешне вы с дядей абсолютно разные.

— Да, — он улыбается. — По этой линии у меня все в теле. Мама тоже была полненькой. Я больше похож на отца.

— А по характеру?

Он задумывается.

— Сам на себя. Отец был крайне тяжелым и даже властным человеком. При этом отличным родителем.

— Понятно. А кем он работал?

— Не могу сказать, в закрытой организации. У него тоже было юридическое образование. Еще вопросы?

— А обо мне ты хочешь что-нибудь узнать? — спрашиваю мягко.

— О тебе я все знаю, — невозмутимо отвечает Кирилл. — По крайней мере из того, что имеет значение. Сюда? — он кивает на следующий дом.

— Да, паркуйся прямо перед воротами.



Глава 35

Лада

Родители суетятся и порядком нервничают, но в целом встреча проходит хорошо.

Сдержанность и уверенность в себе Богданова покоряют всех без исключения. Бабушка украдкой шепчет мне на ухо, что жить с уравновешенным человеком — большое счастье.

— Хоть и понимают эту простую истину женщины далеко не сразу, — деловито добавляет она, намекая, что у меня, оказывается, самый возраст, чтобы понять.

Родные даже не подозревают, в каких мы с Кириллом отношениях. Что он попросту купил их Ладку и делает с ней, что хочет. В удобное, разумеется, для него время.

От чая Кирилл не отказывается, при этом несколько раз извиняется за то, что торопится. Ссылается на загруженность, обещает, что непременно заедет как-нибудь в другой раз.

Он объясняет маме очевидные вещи, те самые, которые я проговаривала множество раз. Что бы ни случилось, не давать признательных показаний. Как бы ни уговаривали, что бы ни обещали взамен.

— Я не работаю с уголовными делами, но если бы работал, то в первую очередь всегда читал бы именно признательные показания. То, что поют на слушаниях, — ерунда, всем понятно, это сочинения адвокатов на вольную тему. А вот заявленное при самом задержании — действительно имеет вес.

— Ничего не трогайте, — продолжает он. — Не доставайте из сумки или карманов даже собственные вещи. Увидели силовиков — замерли, ручки подняли и стоим улыбаемся. Тогда на уликах не останется ваших отпечатков или следов пота. Пусть сами лазят, ищут, раз приперлись. Никто их не звал, не переломятся.

— И кстати, если вымогают взятку, мам, — встреваю я, — то следует согласиться. Попросить время, чтобы якобы собрать нужную сумму, а самой связаться с полицией и объяснить ситуацию.