Я. Тебя. Заставлю

Последние месяцы лимфоузлы стабильно увеличены, то и дело слабость накатывает. Внезапная. При пальпации мошонки ничего вроде не выявил подозрительного, но при повторной показалось, будто что-то не так, как было. На следующий день — снова нормально. Накрутил себя и решил больше дурью не маяться.

Еще этот кашель сухой участился. Я себе, конечно, уже придумал метастазы в легких, вспоминая отца, но стараюсь не зацикливаться. Я ж курильщик, повод завязать.

Панический страх смерти в прошлый раз чуть меня не прикончил, загнав в затяжную депрессию. Больше я не поддамся. Надо жить, сколько отведено. Наслаждаться тем, что имею. Есть, спать, тренировать тело. Обязательно любить, пока еще есть возможность. Так любить, как умею. Новому учиться уже поздновато, наверное.

Я не проверялся на рак два года. Поначалу систематически сдавал анализы, а потом забил. Смысл? Лечиться все равно не буду. Первая ступень в лечении рака яичек — ампутация, а существом бесполым я становиться не собираюсь. Я родился мужчиной и умру мужчиной, это моя твердая позиция.

Поэтому зачем тратить время на проверки? Более того, они могут сыграть мне в минус. Судья, который знает, что обречен, может быть необъективен. Доживать в статусе безработное «ничто»?

На данный момент я не знаю, что обречен. Хрен они докопаются до моих решений.

Здоровый образ жизни веду и без советов врачей. Каждый свой день зубами вырву.

Потихоньку начинаю приходить в себя. Слышу, как Лада гремит посудой, ставит кастрюлю на плиту, хозяйничает. Улыбаюсь. Поднимаюсь на ноги и смотрю на себя в зеркало — румянец возвращается, взгляд становится прежним — спокойным, без искр ужаса. Наверное, однажды после такого приступа я больше не встану.

Ладка говорит по телефону, слышу ее звонкий веселый голос.

— Да, мам. Конечно, мы заедем с Кириллом, как я и обещала. По времени… около восьми, наверное. Посмотрим по пробкам. Да, конечно. Целую. Папе и бабушке привет!

Улыбаюсь. Улыбаюсь. Улыбаюсь.

Я знаю ее чуть больше трех лет, а по ощущениям люблю всю свою жизнь. Абсолютно все в ней. До миллиметра. Иногда дико, отчаянно, иногда спокойно и как-то… тихо, щемяще. Когда спит, например. Или, не дай бог, плачет. Щемит внутри так, что убивать хочется. А сказать нечего, пусто в голове. Кто же знал, что она ответит мне взаимностью. Что решение заставить ее спать со мной выльется в сильное взаимное чувство.

Разве, будучи тупым гоблином, я мог в это поверить?



Глава 56

Лада

Я пристрастилась к замороженным ягодам. Они не хуже свежих. Не все, что холодное, — мертвое. Не все, что острое или колючее, — ранит. Лед надежен, крепок, в жару так и вовсе единственное спасение. А когда ведешь горячим языком — он тает.

Мне нравится то, что нравится Кириллу. Какие купит продукты, из таких и будем готовить.

А вот, кстати, и он! Мой мужчина выходит из гостевой ванной, на нем лишь спортивные шорты.

— Доброе утро! — бросает мне. Наливает в стакан воды из фильтра, пьет.

— Доброе. Ты сегодня быстро, — поедаю глазами его сильное тело. Помешиваю кашу — почти все готово. Осталось тосты намазать маслом, нарезать сыр, ветчину, сварить кофе — и можно садиться завтракать. Обожаю наши ежедневные ритуалы за столом.

— Тренер запретил заниматься через силу, а сегодня что-то быстро устал, — объясняет, пожимая плечами.

— Совсем-совсем устал? — выключаю конфорку и делаю несколько шагов в его сторону.

— Пздц как нравятся эти твои полупрозрачные платья для сна, — окидывает меня взглядом.

Вчера, вернувшись от греков и едва закрыв за собой дверь, мы занимались любовью. Жар пробегает по телу от одних воспоминаний. Аж ноги дрожали — так он соскучился. Я потом по стеночке на пол съехала, он на руки поднял и на второй этаж отнес.

— Ты попросил ходить по дому голой, я все время об этом думаю, но никак не могу решиться, чтобы раздеться полностью. С голой задницей варить кашу. Ну… не знаю.

— М-м-м, — тянет, обнимая и притягивая к себе. Забирается руками под сорочку.

— Садись за стол, почти все готово, — кокетничаю, делая смехотворные попытки показаться ему недоступной.

— Непременно, — притягивает к себе и целует в губы.

Поцелуй неожиданный, выдыхаю ему в рот. Он ласкает мои губы, затем шею, плечи.

— Боже, Кирилл! Как это приятно, — шепчу, ероша его волосы.

Он продолжает, и я с ума схожу от ощущений. Закидываю ногу ему на бедро, раскрываясь, он тут же меня подхватывает и садит на стол.

— Подожди, — стискиваю его щеки ладонями. — Минутку подожди, пожалуйста.

Он смотрит на меня вопросительно, неспешно поглаживает мои ноги, между которыми стоит.

— Кирилл, я вчера тебе призналась… ты, наверное, подумал, что я пьяная.

— Разумеется, — усмехается.