Я тебя завоюю

— Да что же ты заладила, мам! Любит — отлично! Только что мне с его любви? Ты думаешь, в этот раз что-то будет по-другому? Думаешь, его отец и сестра остануться в стороне? Они нам пять лет назад жизнь сломали. Так на тот момент… — я осекаюсь, до хруста в пальцах сжимая кулаки, — …я была полноценной, мам. Думаешь, они позволят ему жениться на инвалидке?

Сигнал светофора переключается, и мама, отвлекаясь от меня, снова возвращает взгляд на дорогу.

— Что молчишь? — Но мне никто не отвечает. — Поэтому, мам, не рви мне сердце. Знаешь же, что и я Андрея до сих пор люблю. Но я боюсь… боюсь снова потерять и быть отвергнутой.

— Второй раз такого не произойдет. Андрей уже вырос. И отец ему больше не указ, — уверенно отвечает мама.

— Давай закроем эту тему, хорошо?! Пожалуйста, подумай о небольшом отдыхе. И в этот раз съезди к крестной. Мне так будет спокойнее. Боюсь за тебя. Вдруг, пока меня не будет рядом, Руслан выкинет что-нибудь?

— Он тебе угрожал? — настороженно спрашивает мама.

— А тебе? — задаю встречный вопрос.

— Олеся, я взрослая женщина, а он молокосос. Его угрозы — это вода на киселе. За меня не переживай. Я беспокоюсь о тебе, — мама накрывает ладонью мой кулак, который так и остается сжатым.

— Все квартиры с видеонаблюдением и охранной системой. Не волнуйся за меня, — успокаиваю ее.

— Не доверяю я этой технике, — качает головой мама.

К жилищному комплексу, в котором расположен мой новый дом, мы подъезжаем в сгустившихся над городом сумерках. Красное зарево заката, прочерченное серыми бороздами туч, скрывается за крышами многоэтажек.

Как же я соскучилась по морю! — тоскливо проскальзывает в голове мысль, которая активно начинает тормошить память, но меня от воспоминаний отвлекает телефонный рингтон.

Гаджет вибрирует в сумке, и мне приходится покопаться, прежде чем удается достать его. На экране вижу незнакомый номер.

— Кто там? — скорее машинально, чем из любопытства спрашивает мама, доставая из машины чемодан и сумку.

— Не знаю, — пожимаю плечами и принимаю вызов. — Алле? — настороженно отвечаю.

— Олеся?!

Мне знаком этот женский голос. Я его уже слышала когда-то, но где… не помню.

— Это мама Руслана. Александра, — уточняет женщина.

Мои пальцы пробирает мелкая дрожь. Я сильнее сжимаю трубку, боюсь выронить из рук телефон.

— Я вас слушаю, — хрипло отзываюсь.

Волнение накатывает так быстро, что не успеваю с ним справиться, и первое, что выдает меня, это голос.

— Олеся, я знаю, что у вас с Русланом в последнее время не ладится. Если ты не против, мне бы хотелось встретиться с тобой и твоей мамой. Нам так и не удалось поговорить и познакомиться поближе, — немного взволнованно говорит женщина.

Я оторопело кидаю взгляд на маму. Я совсем не ожидала такого поворота и абсолютно не готова к нему. Когда Руслан упомянул сегодня мать, я почему-то думала, что он говорит это специально, чтобы придать своим словам значимость.

— Я… извините, но у меня на этой неделе очень плотный график тренировок.

Мама замирает, смотрит на меня.

— Кто это? — тихо спрашивает.

— Мать Руслана, — шепчу одними губами.

— Что?! — у родительницы челюсть медленно ползет вниз.

— Может, тогда на следующей? — возвращает меня к разговору женский голос в трубке.

— Я уезжаю на соревнования. Извините.

И отключаюсь прежде, чем…

— Дай мне трубку! Дай! Я сейчас ей все выскажу! — закипает мама, и ее голос становится слишком высоким.

Я тут же удаляю номер из телефона.

— Все, мам! Все! — выставляю руку с экраном к маме лицом. — Я удалила.

— Зачем?! — удивленно спрашивает она.

— Не хочу, чтобы меня с Русланом что-то связывало. И номер его матери в своем телефоне не хочу, — сердито поджимаю губы.

Хватаю сумку, круто разворачиваюсь и, не дожидаясь родительницы, направляюсь к многоэтажке. Под колесами шуршат мелкие камешки, и это производит трудность для быстрого передвижения. Но я не обращаю на это внимания. Помогаю механике ладонями.

— Лесь, подожди меня! — зовет мама, но я упрямо двигаюсь вперед.

Я останавливаюсь отдышаться только перед пандусом. Выпустив пар, я осознаю, что эта кратковременная вспышка ярости настолько вымотала меня, что сил совсем не осталось. Оглядываюсь на маму, которая тащит по гравию чемодан и сумку, и мне становится так ужасно стыдно за свой порыв! Невольно в груди зарождается досада на саму себя за то, что, идя на поводу у эмоций, запросто могу обидеть близких мне людей.

Жду, когда подойдет мама.

— Лесь, мне кажется, ты меня переоцениваешь, — запыхавшись, произносит родительница и, бросив сумку на пороги, виснет не перилах, чтобы отдышаться.

— Извини, мам, ничего не могу с собой поделать. И меня это сильно огорчает, что не справляюсь с собой.

— Ничего, дочка, все пройдет. Не придирайся к себе. А обо мне не переживай. Я же мама, все понимаю. И даже то, насколько тебе сейчас плохо.

Мама смахивает с ресниц невидимые слезинки и снова берет в руки ношу.

— Пойдем, Лесён. А то скоро совсем станет темно. Не хотелось бы возвращаться домой так поздно.

Глава 19

Ольга