Я — Темур, властитель вселенной

Взяв Ташкент, население которого не последовало моему призыву и не восстало против своего правителя, я повелел подвергнуть казни всех его жителей, а их имущество забрать в качестве военной добычи. Я повелел вырезать всех взрослых мужчин города, пленить юношей, девушек и молодых женщин, чтобы позже, согласно закону войны, распределить их между военачальниками и солдатами, в качестве слуг или наложниц, и хозяева были вправе убить их или продать на невольничьем рынке. Битва за Ташкент завершилась к вечеру девятнадцатого Шавваля, после чего в городе начались массовая резня и разграбление, и только в тот момент я решил разобраться со своей раной на левой ноге. Но я не смог сам спешиться и мои воины уже за городом сняли с меня шлем и доспехи. Пришел лекарь, осмотрев рану он сказал, что сильно поражена кость в коленной части, добавив, что мне не следует ходить, необходимо долго лежать, пока не излечится коленная кость. Я сказал: «А если не буду лежать и буду ходить, что тогда будет?» Лекарь ответил: «В этом случае, дело кончиться гангреной, омертвением ткани и смертью. Или же всю оставшуюся жизнь ты будешь хромать на ту ногу». Тот день и ту ночь я провел в шатре, однако утром я велел уложить меня на носилки и нести в город, чтобы самому убедиться, как исполняется моё повеление о казни мужской части населения Ташкента. Когда я вступил в город, мои воины все еще были заняты его разграблением, однако резня завершилась и на улицах валялись трупы. Среди них попадались также и трупы женщин, и видно было, что убиты были они потому, что оказывали сопротивление не желая становиться пленницами наших воинов.

О, читающий мое жизнеописание, не не вопрошай, отчего такой знаток шариата, каковым я являюсь, мог велеть поголовно истребить жителей Ташкента. Власть имеет свои законы, существующие с начала существования этого мира, и эти законы будут действовать до его конца и ничто не в силах их изменить. Одним из таких непреложных законов является страх, который народ непременно должен испытывать перед своим правителем, ибо пока поданные не страшатся своего повелителя, они не станут исполнять его повелений, злодеи и разбойники будут верховодить жителями, безнаказанно посягая на их жизнь, имущество и честь. Я потому велел устроить массовую казнь жителей Ташкента, чтобы для жителей других городов это стало уроком, и чтобы они знали, что всякого, кто мне противится, ждёт участь Ташкента и его жителей. Вместе с тем не могу не упомянуть и о том, что мне доставляет удовольствие видеть, как льется кровь моих врагов. Видя, как льется кровь моих врагов, я испытывал удовольствие, ощущаемое теми, кто пьёт вино, я чувствовал необыкновенное опьянение и возбуждение.

Воистину, убивая врага собственноручно, я испытывал наслаждение видя его льющуюся кровь. Мне было приятно проливать кровь своих врагов, этим же способом я управлял страной, и при этом я всем давал понять, что тот, кто выступит против меня, будет предан в руки палача и за проявленную строптивость будет воздано по заслугам. И сегодня в обширных просторах моей страны имеется три тысячи палачей, имена и другие сведения о которых занесены в официальные свитки. Получая от меня денежное содержание, они в любую минуту готовы по моему указанию или по указанию лиц, уполномоченных мною для управления государственными делами, повергнуть виновных пыткам или казни. И ты можешь сегодня убедиться в несомненной пользе, достигнутой от устраиваемого мною кровопролития: сегодня, при моём правлении, любой караван с товаром может выступить из Ангории (Анкары) и без единого охранника, безбоязненно дойдёт до самого Самарканда, и никто на том пути не осмелится посягнуть на перевозимый товар.

(Пояснение: Ангория, которую некоторые историки называют Анкорани — город впоследствии названный Анкарой и являющийся сегодня столицей Турции. Тимурленг в своем повествовании часто упоминает город Ангорию в связи с тем, что именно там он одержал победу и пленил Йылдырима Баязида, османского правителя, о чём будет поведано далее. — Переводчик.)