Я — тот, кто тебя уничтожит

– Даже если официальная свадьба не состоится, изменятся лишь сроки моего появления во главе клана. Я – ее Пара, – самодовольно и цинично развел вампир руками, одной лишь фразой напоминая, что по законам всех оборотней, вне зависимости от вида, признанная Пара априори становится главным наследником всего имущества покойного. В нашей ситуации, даже если Элайза не выживет и брак официально не будет зарегистрирован… это мало, что изменит, ведь девушка уже успела признать вампира своей Парой, чему стали свидетелями как минимум два главы клана: Скоролхайт и Маккраф. Этого достаточно, чтобы Гэврил стал главным претендентом на наследование поста главы. – Если ты меня убьешь, неизвестно, кто встанет «у руля» после того, как Малкольм подохнет или, что вероятнее, у него захотят эту власть отнять, ибо все мы не вечны, а время Скоролхайта уже прошло. Я заинтересован в своем праве на наследование, потому это место отстою. А вот если меня не будет, кто знает, как повернется ситуация? Не исключаю, что на земли Малкольма накинутся «добрые» соседи сразу же, как почувствуют слабину Скоролхайта. А ощутят они ее сразу же, как только выяснится, что глава лишился вообще всех наследников. Вполне вероятно, что место займет Маккраф. Младший или старший, это не имеет значения, ведь тебе они рады точно не будут. Потому суди сам, – великодушно разрешил Рэдой, уверенно всматриваясь в лицо своего собеседника, пока я ненавязчиво наблюдала за ними двумя.

И чем больше наблюдала за главой города, тем отчетливее на его лице вырисовывалась мрачная решимость и легкий налет недовольства. Решительно посмотрев на бывшего друга, Рамзай шумно вздохнул, расправил плечи, поднял подбородок, а после твердо кивнул, поясняя:

– Хорошо. Я помогу вам найти девчонку Скоролхайта.

– Я рад, что мы смогли договориться, – расслабил плечи вампир, а вот глава города коварно и многообещающе улыбнулся, смотря на бывшего друга, отчего тот моментально встревожился и напрягся.

– Не так быстро, друг ты мой кровососущий. Мы еще не обсудили вопрос цены, – с удовольствием щурясь и растягивая красиво очерченные губы в хищной улыбке, протянул мужчина. Не знаю, как Рэдой, а я поняла, что с Гэврила сейчас спустят три шкуры, за все былые, нынешние и, возможно, будущие обиды, с превеликой выгодой для себя любимого. Потому откинулась на спинку кресла и, со вздохом и тоской по еде, приготовилась наблюдать за представлением.

Споры и торги длились около получаса, за которые в воздухе летали писчие принадлежности и листы бумаги, а двое древних и сильных существ орали как два торговца на рынке, стараясь не уступить и в гроше. В азарте, кажется, про нас с «немым» слегка забыли, потому от нечего делать я стала разглядывать разбросанные документы, что лежали на ковре.

Прошение… прошение… смета… донос… приказ на казнь… орден на арест… прошение… снова смета… Так, а это что?

Стараясь не подавать вида и сохраняя скучающее выражение лица, подняла взгляд на хозяина, что едва ли ни за грудки тряс моего вынужденного работодателя, требуя послаблений в налоговом вычете, за еще только предстоящую, возможную торговлю на землях пока еще принадлежащих Скоролхайту. Затем метнула взгляд на «немого», которого больше интересовала перепалка оборотня с вампиром. Ненавязчиво подалась вперед, решив поменять положение в кресле, и чертыхнулась негромко, выронив перчатку, что свисала из кармана плаща. Со вздохом наклонилась, поднимая вещицу, а после вернула перчатку к ее паре, но засунула поглубже, чтобы уже наверняка не обронить. Стоило подняться и поднять лицо, как наткнулась на изучающий взгляд «немого». Он как-то странно прищурился, а после отвернулся.

Я некоторое время продолжала смотреть на различные прошения, градостроительные планы, невольно сочувствуя Рамзаю и понимая с чем ему приходится разбираться. Но сочувствие мое было мимолетным и поверхностным. Просто вспомнилось, как отец всегда был зарыт в бумаги, и выбирался из них лишь в состоянии выжатого лимона. Но в его распоряжении был даже не город – графство.