Я третий нанесла удар

— Да… До 11.20, потому что после его ухода я вошел в комнату жены, и она сказала: «Послушай, уже двадцать минут двенадцатого. Ты должен лечь спать…» Она всегда заботилась о том, чтобы я вел нормальный образ жизни, то есть… — Он замолчал.

— И что вы ответили жене?

— Я? Что ответил?.. Кажется, мы начали беседовать и проговорили… около двадцати минут. Потом я пошел к себе и разделся.

— А что делала ваша жена, когда вы вошли?

— Печатала письмо на машинке.

— Откуда вы знаете, что это было письмо?

— Она как раз его закончила и вложила в конверт.

— Кому было адресовано письмо?

— Ее адвокату… я бросил взгляд на конверт и… Но почему вы меня об этом спрашиваете?

— Я хотел только проверить, не повлияло ли случившееся на вашу память, профессор. Рядом с большими и трагическими событиями все остальное уходит в тень или запутывается… Замолчал. Какое-то время все сидели не двигаясь.

— Почему вы лжете? — внезапно спросил Паркер.

— Что? Как вы смеете? Как вы…

Паркер встал, оперся руками о край стола и наклонился к сидевшему так, что почти касался лицом его лица.

— Убит ваш приятель и коллега. Совершенно омерзительное убийство доброго, честного человека. Я нахожусь здесь, чтобы выслушивать ложь от людей, которые должны чтить память убитого и помогать закону в отмщении его! То, что вы делаете, профессор, это — предательство как по отношению к нему, так и по отношению к живым! Что вы делали в этой комнате в момент убийства Айона Драммонда? Может, именно вы нанесли ему удар этим ножом в спину? А если не вы, то почему не вызвали полицию? Почему вы вернулись в свою комнату, словно жалкая крыса, и сделали вид, что ничего не случилось? Кто вы — преступник или только сообщник преступника? Говорите!

Он выпрямился. Гарольд Спарроу сидел, будто окаменев. Наконец обхватил голову руками, и Алекс с удивлением увидел, что этот сильный, уверенный мужчина плачет. Посмотрел на Паркера, но инспектор стоял неподвижно, и на его лице не было ни жалости, ни сочувствия. Он ждал.

Неожиданно Спарроу опустил руки и поднял голову. Дрожащей рукой снял очки и, достав платок, вытер глаза, а затем стекла очков. Его пальцы заметно дрожали.

— Я… я ничего не знаю… — повторил он едва слышно. — Почему вы?.. По какому праву?..

— По какому праву? Это право мне дает знание того, что вы были в этой комнате и держали в руках нож, которым убит Айон Драммонд.

Спарроу какое-то время молчал. Потом поднял голову и посмотрел на Паркера.

— Вы правы. — Руки у него дрожали так сильно, что он прижал их к коленям. — Я… я — ничтожество… Это я его убил…

Паркер вздохнул и сел. Алекс смотрел на нервно вздрагивавшего перед ним мужчину.

— Вы его убили. Да. Конечно. Каким-то образом, может, и вы. Я еще не знаю. Не могу сказать. Но пока хочу знать, что вы делали в этой комнате и когда вы здесь были?

— После… после разговора с женой спустился сюда…

— Когда это было?

— После половины двенадцатого… точнее, без двадцати двенадцать. Я посмотрел на часы, когда шел.

— Ну и что?

— Вошел и…

— Дверь была закрыта?

— Что? Да.

— Точно?

— Точно. В прихожей было темно. Только немного лунного света падало на пол, и небольшой отсвет с лестницы… Я хорошо знаю помещение, но помню, что протянул руку, чтобы найти ручку. У меня очки, вы же видите…

— Да. А когда нащупали ручку, что сделали?

— Открыл дверь.

— И закрыли за собой?

— Да. Естественно. Айон сидел за столом… Я подошел к нему и… — Он закрыл лицо руками.

Паркер смотрел на него, наморщив лоб.

— И убили его, да?

— Да… — прошептал Спарроу и медленно поднял голову. Взял себя в руки.

— Какая жалость, — буркнул Паркер, — что не могу вам поверить. Когда вы вошли в эту комнату, ваш коллега был уже мертв полчаса.

— Как это? — Спарроу невольно поправил очки и наклонился вперед. — Как это мертв?

— Мертв. Умер не позже чем в 11.15. Если вы сейчас возьмете свои показания назад и заявите, что не разговаривали с профессором Гастингсом и со своей женой в промежутке между 10.40, то есть с момента, когда, как мы знаем, Айон еще жил, и 11.40, то есть до момента, когда он уже был мертв полчаса, то охотно послушаю ваше описание преступления. Но мне кажется, это бессмысленно, потому что они подтвердят ваши слова. Думаю, здесь вы не солгали, из вас получился плохой лжец, и вам не придет в голову вмешивать в это дело других. У вас нет ни единого шанса стать убийцей Айона Драммонда, хотя вы оказались сегодня вторым человеком, который признался в этом.

Лицо Спарроу отразило огромное облегчение. Человек готов был пожертвовать всем самым дорогим для какой-то цели, и вдруг жертва оказалась невозможной. Но тотчас на лице его появился испуг.

— Кто? — спросил он едва слышно. — Кто признался в убийстве Айона?