Приглушенный двойным оконным стеклом рокот мотора и мягкое шипение шин на мокром асфальте постепенно затихли. На крыши Лондона сеял с черного неба мелкий, бесшумный дождь. Джо Алекс прикрыл глаза. В комнате стояла такая тишина, что он слышал свое дыхание и на секунду застыл в напряжении, потому что показалось, будто кто-то дышит у него за спиной. Но тотчас понял свою ошибку, рассмеялся, задернул занавеску и медленно подошел к столу. Стоя налил себе еще рюмку и медленно опустился в мягкое кресло. Какое-то время сидел, задумавшись, потом взял рюмку, поднес ко рту, но машинально поставил ее снова на поднос.
— Воображение! — сказал он вполголоса, стараясь вложить в это единственное слово как можно больше презрения. — Твой старый приятель-полицейский попросил тебя о мелкой услуге, показав лист бумаги с текстом, отпечатанным на пишущей машинке «Ремингтон» одним из тысячи безвредных сумасшедших, что ежедневно опускают такие и подобные им письма в почтовые ящики по всей обширной Англии. И этого оказалось достаточным, чтобы твое воображение тотчас начало рисовать картины, наполненные кровью и трупами, один из которых — твой второй приятель, товарищ по оружию и едва ли не самый порядочный человек из всех, кого ты знаешь. Тебя все-таки туда что-то тянет. Ты хочешь, чтобы после твоего приезда в Саншайн Мэнор там начали происходить ужасные события и ты сыграл бы в них роль героя. Будем откровенны,
Он громко рассмеялся и посмотрел в угол, где стояла открытая пишущая машинка с неизменным листом бумаги и двумя словами:
— Вот-вот! Часть первая! Вместо глупых мечтаний ты должен поместить ее туда, в свою новую книгу, которая все еще ждет, когда ты ее напишешь. Но я знаю, почему ты никак не можешь ее начать. Во всем виновата Каролина. Да, будем друг перед другом честными. Мы ведь одни в этой комнате: я и
Он задумался на пару секунд и отрицательно качнул головой.
— Нет. Пожалуй, нет. Не люблю Каролину. Никогда ее не любил и, наверное, уже не полюблю. Кстати, теперь такой возможности и не будет. Но мне ее жаль. И жаль моей бессмысленной жизни. Сегодня мне исполнилось тридцать пять лет, и в течение этого срока не произошло ничего, что оправдало бы мое появление на земле. Ну, может, война. Тогда ты знал, что нужен кому-то. Защищал от гибели страну, в которой родился, и образ жизни, который мне близок. Но, защитив Англию, утратил смысл жизни в тот день, когда снял мундир. И с того момента не могу его, этот смысл, отыскать. Может, если бы Каролина?.. У нас мог быть ребенок, двое детей. Жил бы для них. Это уже много. Очень много. И этот дом не был бы таким пустым, как сейчас. Я в этом абсолютно не уверен, но если бы она сейчас позвонила…
Он посмотрел на телефон. И снова, будто рок руководил всем, что происходило в эту ночь, телефон зазвонил.
Алекс вскочил и на мгновение замер, пытаясь подыскать слова, которые скажет Каролине. Телефон зазвонил вторично. Он быстро снял трубку и, чувствуя сердцебиение, сказал:
— Алекс слушает.
— Добрый вечер!..
Нет, это была не Каролина. Голос женский, низкий и очень мелодичный. Он показался ему знакомым, хотя не смог совместить его ни с одним знакомым лицом.
— Прошу извинить меня, что звоню так поздно, но после спектакля мы поехали ужинать с коллегами, и только сейчас я вернулась домой. Спасибо за розы. Они великолепны.
— Это миссис Сара Драммонд? — спросил он, хотя знал, что это она. Вопрос показался ему глупым.