Я твой, Родина

— Хорошо. Через двадцать минут двинетесь. — На капоте автомашины комбриг развернул карту и жестом подозвал майора. — Справа — второй батальон преследует группу, что задерживала вас вчера и сегодня. К ночи во что бы то ни стало надо дойти до рубежа реки. В темноте форсируем. Вот здесь, — он подчеркнул ногтем на карте место предполагаемой переправы. — Саперы уже на подходе — молодцы, не отстают. Дальше — в передовом отряде пойдет третий батальон, а вы в основных силах бригады.

— Есть, товарищ полковник!

— Что у вас впереди? Вот здесь, в следующей деревне? Кто в разведке?

— Я, товарищ гвардии полковник, — ответил Юрий.

— Малков? Что дальше на пути?

— Неизвестно, товарищ гвардии полковник.

— Плохо. Давненько здесь находитесь, можно было поинтересоваться.

— Стояли в обороне, как было приказано, товарищ гвардии полковник.

— Оборона не исключает разведки, — нахмурился комбриг. — Где Погудин? Его десант с Малковым?

— Так точно, — наклонил голову Никонов.

— Он спит, — поспешил сообщить Юрий.

— Разбудите, — комбриг свернул карту, сделал несколько нетерпеливых шагов вперед и назад. Потом уселся на кирпичных ступеньках, ведущих в дом. — Фу, как парит. Наверное, дождь будет.

Юрий сбегал за Николаем. Тот мгновенно поднялся, одернул гимнастерку, вышел быстро, но не торопясь, и доложил полковнику о себе.

— Что известно о противнике?

— Через десять минут разведка вернется, товарищ полковник.

— Вот это другой разговор. Подождем. — Комбриг сразу повеселел и с улыбкой испытующе взглянул на Николая: — так, значит противник убежал? Как же это вы его упустили, а? Товарищи лейтенанты? И Малков тут, говорят, с пустыми самоходками лихо расправлялся.

— Они отступили неожиданно, товарищ полковник! Даже пленный фельдфебель не знал, — оправдывался Юрий. — А самоходки… — он сердито глянул на Николая.

— Вы разговаривали с пленным?

— Да, допрашивали, товарищ полковник.

— Вы хорошо знаете немецкий? — заинтересовался комбриг.

— Он свободно разговаривает, — вставил Николай и примирительно посмотрел на Юрия.

— Да. Это очень много значит — знать язык врага. — Командир бригады взглянул на Погудина, и Николаю показался в его словах укор. Но полковник улыбнулся. — Как только покончим с Гитлером, засяду зубрить языки и всех других возможных противников, — сказал он.

Вернулись разведчики. Их черноглазый сержант скомандовал «смирно» и, наскоро отряхнув с себя пыль, строевым шагом подошел к командирам.

Полковник не сдержал улыбки.

— А, Нуртазинов? Докладывай мне.

Тот растерялся.

— Немецкий противник… — и запнулся, вопросительно посмотрев на своего лейтенанта.

— Ничего, ничего, — успокоил комбриг. — Что же ты? До немцев сползал, а тут растерялся? Садись-ка и расскажи, где и что видели. Карту знаешь?

— Знаем. Лейтенант учил.

Подробно расспросив смышленого Нуртазинова о расположении сил противника, полковник приказал Никонову атаковать немцев сразу всем батальоном в развернутом строю.

— А я с остальными машинами пробьюсь в обход справа, — добавил он. — Нам надо во что бы то ни стало уничтожить эту группировку на нашем пути. Иначе она будет все время отходить, изматывать наши силы и на каждом возможном рубеже организовывать оборону. Сейчас подойдет полк самоходных орудий и артиллерии. Василий Иванович, свяжись с ними, оставь офицера. Но ждать их не будем, начнем сами. Авиация вызвана. Сигналы прежние. Вот гроза, наверное, летчикам помешает. Малков, дождь будет? — весело спросил полковник.

Юрий растерялся.

— Не… знаю… товарищ полковник.

— Ну, что это за ответ? — шутил комбриг. — Майор, научи своего офицера… Надо сказать четко и уверенно: «Или будет, или нет». Погудин? Болят твои раны?

— Дождь будет, — спокойно ответил Николай.

— Ну, ждать все равно не станем. Это бюро погоды ненадежное. Давайте, действуйте.

Полковник уехал. А минут через пять на всю деревенскую улицу раздался басистый голос Никонова.

— По машина-ам!

Глава 4

Войска противника стремились задержать прорвавшиеся советские танки и переходили к упорной обороне. Враг, заслоняясь от ударов, хотел оторвать от преследования свои основные силы и занять выгодный для себя рубеж. В крепкий заслон был превращен и следующий на пути гвардейцев населенный пункт.

Шоссе огибало большую деревню. Слева — холмы, поросшие реденьким леском. В нем неприятель запрятал свои танки. Вся окраина деревни была изрыта окопами, меж домов расставлены противотанковые орудия, за ними минометные батареи. Перед деревней на косогоре — траншея, в которой сидели пулеметчики противника.

Батальон Никонова с десантом на броне развернулся, и танки помчались на высоту. Николай сидел слева у башни, изредка вставая, чтобы все автоматчики на остальных машинах не теряли из виду своего командира.

Вначале казалось, что до вершины косогора — рукой подать: он весь был виден, как на ладони. «Тридцатьчетверки» двигались по огромному полю, и хотя они шли с большой скоростью, секунды тянулись медленно: всем не терпелось сойтись с неприятелем. И стало ощутимым это расстояние — длинный путь в несколько километров, который надо пройти у противника на виду, прямо ему в лоб.