Я – твой сон

Аня хотела спросить, что это за страшная песня, но тут ее внимание привлекло какое-то движение в ночном сумраке. Девушка вгляделась в темноту и увидела двух собак. Обе были черные, но не по масти, а, скорей, от облепившей их грязи. Одна собака лежала на земле, тихо поскуливая и высунув язык. Из раны у нее в боку текла черная мерцающая кровь. Вторая собака стояла рядом и с жадностью слизывала эту кровь, но слизать успевала не все, часть вытекшей из раны крови достигла земли и потекла по ней тонкой струйкой, как черная мерцающая змейка. Огибая кочки, ручеек крови побежал к бурому, поросшему вялой травой холму с черной дырой в середине.

«Заброшенный рудник!» – вспомнила вдруг Аня, и сердце ее забилось еще сильнее из-за неприятных ассоциаций, связанных с этой старой шахтой.

Ручеек тем временем достиг черной дыры и исчез в недрах холма. И тут что-то произошло: Ане показалось, что черная тьма провала ожила, зачавкала, поглощая кровь, отозвалась зловонным звериным дыханием. Это продолжалось несколько секунд, а затем резко оборвалось, словно черный холм замер, почувствовав на себе взгляды посторонних глаз. А потом холм вздрогнул и зашевелился, словно голова гигантского чудовища медленно поворачивалась к Ане и Матвеевне.

– НЕ СМОТРИ НА НЕГО! – отчетливо прозвучал в голове у Ани бабушкин голос.

Аня вздрогнула от неожиданности. А потом с усилием отвела взгляд от черной плотоядной дыры. Она увидела Матвеевну. Женщина завороженно, вытаращив глаза и приоткрыв рот, словно загипнотизированная чужой враждебной волей, смотрела в черный провал шахты.

– Матвеевна! – позвала Аня дрогнувшим от страха голосом. – Матвеевна, не надо!

Но женщина не услышала ее; должно быть, она слышала ДРУГОЙ ГОЛОС, беззвучный, но властный и непреодолимый.

– СЮДА! – приказал этот голос. – ПОДОЙДИ КО МНЕ!

Матвеевна тронулась с места и сделала робкий шаг по направлению к черному провалу.

– Матвеевна! – снова окликнула Аня. – Я тебя сюда привела! И мы уйдем отсюда вместе!

Она протянула руку, чтобы схватить Матвеевну, забрать из этого страшного леса, увести подальше от заброшенной шахты.

– ПРО-О-ОЧЬ! – взревел страшный хор голосов.

И в тот же миг чудовищная сила взметнула Аню в воздух и отшвырнула от Матвеевны. Больно ударившись о землю, девушка успела увидеть, как Матвеевна, пошатываясь, зашагала к шахте, а затем – проснулась.

* * *

Бабушка выжала мокрое полотенце в тазик с водой и повернулась к Ане. Увидела, что та открыла глаза, и тревожно спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

Маула внимательно и хмуро вглядывалась в ее лицо, и от этого Ане стало совсем не по себе.

– Как-то… не очень, – честно призналась она и поморщилась. – Виски ломит. И слабость.

Старая Маула обтерла полотенцем ее лоб, щеки.

– Бабушка, что со мной случилось? – сипло, с испугом спросила Аня. – Почему я в постели? Где Матвеевна?

– Прежде всего успокойся, – сказала Маула. – Ничего страшного не случилось.

– Что-то пошло не так, да? – дрогнувшим голосом произнесла Аня. – Скажи мне, что случилось?

– Ты потеряла сознание.

Аня села на диване., огляделась и вдруг поняла, что пациентки в комнате нет.

– А что с Матвеевной? Где она?

Бабушка, не глядя Ане в глаза, сухо ответила:

– Она ушла.

Аня всмотрелась в лицо бабушки, и лицо это показалось ей встревоженным и испуганным.

– Почему-то мне кажется, что Матвеевне плохо. Очень плохо. Что с ней, бабушка? Скажи мне правду.

Старая Маула посмотрела на Аню и попыталась ободряюще ей улыбнуться.

– Матвеевна увидела, что ты потеряла сознание. Хотела помочь, но я отправила ее домой. Ватку с нашатырем я и без нее к твоему носу могу поднести.

Аня с сомнением нахмурилась.

– Бабушка, ты меня не обманываешь?

– Нет, милая. И хватит об этом. Лучше расскажи мне, что за сон тебе приснился?

– Я видела лес, – начала припоминать Аня. – И еще двух собак. Одна была ранена. Из ее раны капала кровь…

Девушка, задумавшись, замолчала.

– Дальше, – поторопила Маула. – Что ты еще видела?

– Кровь из раны собаки добежала до заброшенный шахты… Помнишь ее? Ты еще говорила, что там нехорошие места.

– Заброшенный рудник?

Аня кивнула:

– Да.

Бабушка нахмурилась.

– Что было дальше? – спросила она негромко и тревожно.

– Шахта… Она будто бы проснулась. И стала пить кровь… Как зверь. Бабушка, а с Матвеевной точно все хорошо?

– С ней все в порядке, – отмахнулась Маула. – Значит, старая шахта проснулась? Ожила? Так ты все это увидела?

Аня неуверенно пожала плечами.

– Да… Вроде бы. А что?.. Бабушка, ты меня пугаешь.

Старая Маула чуть качнула головой, прогоняя мрачную задумчивость, затем снова ободряюще улыбнулась Ане, однако улыбка вышла вымученной и напряженной.

– Ладно, – бабушка вздохнула. – Тебе нужно подкрепиться. Давай ужинать.

Маула поднялась с дивана.

– Бабушка, – негромко окликнула ее Аня.

– Что?

– Я не хочу быть травницей. Не хочу шептать заговоры. Не хочу, чтобы меня считали колдуньей… как тебя! Прошу тебя, бабушка, не заставляй меня больше этого делать!

Старая Маула провела ладонью по морщинистому лицу, словно сметая с него паутину. Потом сказала: