Я – ТВОЯ ЖЕНЩИНА!

- Пусть проверяет. Все равно правды не узнает. Даже если что-нибудь услышит про меня, не уйдет. Куда ей с детьми?

- А прапорщица-то ничего! Очень даже сексуальная! – оскалил ровные белые зубы Малкович.

- Но-но! Попрошу не выражаться! – играя ревнивого соперника, схватился за пистолет Смирнов.

- Ну, вы тут сами разбирайтесь, а я умываю руки и сматываю удочки, - произнес, смеясь и вставая, Гаров.

- Куда ты? – спросил Смирнов. – А кто будет моим секундантом?

- Да пойду ребят проверю. Задание дал – вычистить баню, убрать под навесом. А то страшно подойти! Порядок солдаты у меня наводят, короче говоря.

- Эт правильно. Иди-иди, проверь. – Смирнов замолчал. Дождался, пока Гаров закрыл за собой дверь. Повернулся к Малковичу: - Смурной он какой-то ходит. Тоска у него. Изменять еще не научился. Верность хранит. По-честному думает жизнь прожить… Трудно ему будет…

- А ты не жалей. Чем можем - поможем парню. Идет? – Малкович заговорщицки подмигнул Смирнову. – У меня тут план один созрел. Смотри сюда!

Андрей достал чернильную ручку Паркер, схватил какой-то неиспользованный бланк со стола и стал чертить круги: - Это строительная фирма «Кентавр». Она должна была выполнить строительные работы в порту Ейска. Не уложилась в срок. Сейчас на грани банкротства. Я приезжаю, оплачиваю векселями заказчику то, что не выполнил «Кентавр». «Кентавр» - должен мне! Я даю ему время заработать. Через год фирма возвратит мне эту сумму с процентами. Или дом мне на побережье построит. Бум строить порт? А Смирнов? – Малкович слегка толкнул плечом рядом сидящего майора.

- Ты-то может и будешь. А я причем? Нам в Грозном – стрелять всякую тварь, не перестрелять!

- Это одно, - воодушевленно продолжал Малкович, не замечая ответа Смирнова. – В Волгограде у меня есть подружка – замша начальника УКСа. Она уже кое-что подписала. Сейчас еще с ее помощью взаимозачетом закрою долг УКСа перед вкладчиками долевого строительства. УКС – должен мне! Через год-два потребую с них квартиры на сумму с процентами. Как? Квартира тебе нужна? А, Вадим Геннадьевич? Или ждешь, что государство о твоей верной службе вспомнит? Детям твоим крышу над головой предоставит? Где они сейчас у тебя кстати?

- В Ставрополе, в общаге. С соседкой по комнате остались.

- Ты подумай, подумай! Жить в этой стране можно! Если хотеть. А ты ведь не хочешь, майор. А? Не ждать надо, а брать! Причем легко, весело, с достоинством! И Гарика твоего с собой возьмем.

- Гарика хоть не тронь! Не дам испортить парня. Да и сам не поеду.

- Ладно. Жизнь покажет, кто прав. Ключи привезу тебе в следующий раз от квартиры в Москве. И тогда не поедешь со мной?

- Зачем мне в Москве? Я в Ростове получу. В очереди стою.

- Сколько?

- Что – сколько?

- Сколько стоишь?

- Пять лет.

- Ну еще двадцать пять простоишь!.. Верно говорю, Светлана? – игриво обратился Малкович к зашедшей жене Смирнова.

- Хватит вам тут шептаться. Небось, нас женщин все обсуждаете? Пойдемте котлеты есть – остынут ведь… И когда ты, Андрюха, женишься? Ездишь все - моего соблазняешь…

- Соблазнишь его! Я ему – посмотри на эту, на другую! А он – отстань, да отстань. Жену, говорит, одну люблю.

Смирнов незаметно, шутя, ударил Малковича кулаком поддых.

Лариса Ивановна Гарова нажала кнопку звонка, выведенного за калитку плотного высокого забора. Раздался лай короткошерстного боксера Ван Дамма, затем – голос Валериной матери:

- Место! Я сказала – место! Молчать! Да заткнешься ты, наконец? Чертов Ван Дамм.

Постепенно лай затих. Видимо, хозяйка сумела загнать псину в вольер. Раздались шаркающие приближающиеся шаги. Открыв, новая родственница не смогла сдержать разочарованного зевка:

- А! Это ты? Что-то случилось?

- Да нет. Я – к Валерии, - тон Ларисы Ивановны получился какой-то оправдательный.

Не пожелав продолжать разговор, хозяйка двухэтажного дома кивнула головой, показывая, что можно зайти. Захлопнула калитку, направляя взгляд все время куда-то поверх Ларисы Ивановны или сквозь нее.

На балкон вышла Валерия:

- Ма-а! Кто там?

- К тебе. Не можешь задницу поднять, чтобы самой выйти? Я со своим давлением должна бегать на все звонки? – высокомерно выговаривала дочери высокая крупная женщина с крашеными белыми волосами, заходя в дом. - И Шварценеггера своего не забудь покормить. Разорвать меня готов. Еле успокоился.

В прихожую вышел огромный персидский кот. Мать Валерии – Людмила Гавриловна Лаврова – томно подняла его на руки: «У! Ты мой хорошенький! Лапусенька!» - и прошла в зал. Лариса Ивановна шла следом. Остановившись перед круговой лестницей, она не знала, подниматься ли ей, или Валерия спустится сама. Как будто услышав ее мысли, Валерия перегнулась через перила:

- Поднимайтесь, Лариса Ивановна.

Запыхавшись, Сашина мама сразу плюхнулась в кресло. Тонкие губы Валерии незаметно растянулись в улыбке. Она села напротив:

- Что-нибудь случилось?

- Ну почему сразу случилось? Все хорошо. Саша передал со знакомым письмо и деньги.

- Какие деньги?

- Он получил первую зарплату. Написал, чтобы тебе отдала. Хочешь, на книжку положи. А хочешь – купи что нужно.