Я, ты и наша тень (СИ)

— Да, хорошо, что Грэм оказался честным человеком. И сразу понял, что вышло недоразумение. Тебя не обижали? — глаза лессиров светились заботой.

Я недоуменно воззрилась на обоих:

— Понял, что вышло недоразумение?

— Ну да, — Данай хмыкнул. — Ты только представь, он решил, то ты и есть пропавшая наследница.

— Я? Действительно, смешно, — растянула губы в улыбке. — И он сразу пообещал отпустить меня?

— Угу. Как только мы его заверили, что ты наша Тала. Обыкновенная Тала, — светловолосый лессир беззаботно пожал плечами и, схватив со стола кусок сыра, улегся обратно на кровать.

Нил чуть подтолкнул меня вперед и, усадив на свое место, пододвинул полную тарелку еды.

— Ешь. Наверняка голодная.

Вот тут он нисколько не ошибся! Я уплетала за обе щеки, когда внезапно в дверь постучали.

Мальчишка-паж произнес несколько слов и, получив кивок Нила в ответ, стремглав умчался прочь.

— Что он сказал? — поинтересовалась я.

— Вечером нас ждут на ужин.

— Кто?

— Господин Грэм и его верные люди, — Нил устало улыбнулся и отошел к окну.

А я внезапно поняла всю щекотливость предстоящей ситуации. Торхан и дедуля видели меня без дурацких накладок, а Вупп и Малесия встретили страхолюдкой, той самой Талой, что была последние годы.

Лессиры же уверены, что в башне сидела именно я — девчушка с широким задом и длинным бородавчатым носом. И именно такую меня ребята рвались спасать. А Грэм… Он наверняка слышал историю о пленении наследницы, уверена, дед ему похвастался в то же день. А значит, знает. Знает больше, чем хочет показать.

* * *

Ребята вовсе не были узниками и могли свободно передвигаться по дому. Тем более, хозяином его являлся сам господин Грэм. Стало быть, лессиры именовались «гостями». Я же себя таковой не чувствовала, и поэтому старалась придумать план побега.

— А если через окно? Через окно получится же?

— Нет, Тала. Не получится. Под нашими окнами бездонные топи.

— А если с другой стороны дома? Мы же можем пойти в другую комнату?

— Нет, остальные комнаты в доме заперты. Почти все, за исключением библиотеки, но там нет окон. Да и зачем убегать? Ты на свободе, все недоразумения улажены. Просто сходим на ужин и поедем домой, — пожимал плечами Данай.

Но я волновалась. Ой, как волновалась. Ведь разоблачением могла поставить под удар свою жизнь и жизнь ребят. А главное — могла лишиться их доверия и дружбы.

— Ну, может через крышу?

— Тала, хватит! Что происходит, в конце концов? — Нил нахмурился.

— Ничего. Ровным счетом ничего. Просто душно тут, погулять захотелось.

— И поэтому ты готова лезть в окно? — его темные глаза буравили меня насквозь. Неужели что-то подозревает?

— Ну можно и через дверь… Кстати, а если через дверь, нас выпустят?

— Тала! — лессир раздраженно покачал головой и вышел из комнаты. — Постарайся успокоиться до вечера. Ужин все равно состоится.

Успокоиться? О нет. Наоборот, с каждой минутой я нервничала все сильнее. И, видимо, это стало слишком заметно.

— Тала, — Данай опустился на соседний стул. — Есть что-то, что знаешь ты, но не знаем мы? Если есть, то может лучше рассказать?

— Нет, что ты, ничего такого нет.

— Правда?

— Правда, — я распахнула честные глазки.

— Врешь?

— Вру.

Данай мягко улыбнулся.

— Тала, я думал, за то время, что ты провела с нами, мы стали друзьями. Разве не так?

— Так…

— Я не предам, не брошу и не осужу, что бы ни случилось.

Голубые глаза блондина по-доброму глядели на подружку-толстушку. На длинный нос, на волосатую бородавку, на кривые желтые зубы.

Добротой лучился взгляд и в тот момент, когда я с тихим вздохом вынула вставную челюсть.

— Тала?

— Данай, ты прав, надо поговорить.

На стол, подле зубов лег бородавочный носище. А с толстой икры отстегнулась накладка, выставляя напоказ стройную женскую ножку.

— Тала…

— Грэм был прав. Потерянная наследница Белоземья — это я.

Глава девятнадцатая

Длинные светлые волосы мужчины собраны в тугой хвост. Но одна прядь предательски лезет в глаза, стоит только сделать резкое движение. Вот и сейчас, от яростного мотания головой, непослушная прядка вновь приносит неудобства.

— Как?! — Данай убрал помеху со лба. — Тала, как?!

— Обыкновенно. Тут прицепила, здесь подложила, сюда вставила.

— Я не об этом. Как тебе вообще такое в голову пришло?!

— А… Это тебе лучше у Хомки спросить.

На стол залез маленький пушистик, моя пара-Тень, верный Хома.

Данай его конечно не слышал. Может быть это и хорошо. Может быть…

Не смотрели бы голубые глаза так недоверчиво, когда я переводила Хомины слова. Не подрагивала бы, в задумчивости, нижняя губа мужчины. Не теребил бы он светлый локон у виска. Если бы слышал…

— … И настали времена страха для обоих государств. Времена мрачного разума и темной души. Времена безрассудных войн и смертей. Смутное время, — порывисто рассказывал Хома.

А я словно бы заново слушала историю.

Красивая девушка и смелый лессир навлекли на себя гнев сильных мира сего. И из-за чего? Из-за любви. Самое прекрасное чувство на земле, чаще всего оказывается и самым губительным.