"Я у себя одна", или Веретено Василисы

Короче, голубоглазая дурочка увидела Мужчину Своей Мечты и очень быс­тро оказалась обручена — ах, какой пассаж! — со скромным, хотя и подаю­щим надежды служащим Московской железной дороги. (Впоследствии он дослужился аж до диспетчера, явив талант к составлению сложных и про­думанных расписаний. Но мечты Оленьки были разбиты навсегда, и карье­рой толкового, способного и не лишенного оригинальности мужа она так и не заинтересовалась.) А пока: папенька, в ярости, лишил приданого. Ма­менька поплакала, да и простила, отправила в Москву тайком от мужа воз-другой (!) с "самым необходимым". А красавица всю последующую жизнь горько обижалась на мужа за обман. Знал ли он, что в глухом городке сро­ду не видывали ни железнодорожной формы, ни живого кондуктора? Оча­рован голубоглазой дурочкой — да, был, а заподозрил ли недоразуме­ние — кто знает... Никого из этих людей уже давно нет на свете. Вот так, мои дорогие... Между тем, если бы не эта "комедия положений", вашей по­корной слуги бы и на свете не было. Но это я так, к слову.

Мечты, как говорили древние, имеют одно опасное свойство — иногда они сбываются.

Смысл жизни младше жизни

лет на тридцать — тридцать пять.

Полагается полжизни

ничего не понимать.

А потом понять так много

за каких-нибудь полдня,

что понадобится Богу

вечность — выслушать меня.

Что можно добавить ко всему, что уже сказано, сыграно, снято и написано про великое чувство — то самое, которое рифмуется с "кровь, морковь"? Разве что относительно свежую, хотя тоже не вчера придуманную мысль... А именно: то, как мы любим других людей, а они нас, напрямую связано с нашим самоотношением, самооценкой — короче, с тем, насколько мы спо­собны любить и уважать себя самих. Конечно, связано. Любой уважающий себя "душевед" — психолог, психотерапевт — вам скажет, что женщина, которая по-настоящему не любит себя, не может и других любить как сле­дует. И уж само собой, вызывать к себе любовь ей тоже бывает трудно; в поведении, в манере общаться как будто написано, что недостойна, а окру­жающие склонны верить такого рода "надписям". И что же?

Разве задавая психологам вопросы "про любовь", люди хотят узнать — по­нять — что-то о себе самих? Или о своих любимых, будь то мужчины, жен­щины или дети? Да нет, пожалуй. Скорее, подтвердить "по науке" какое-нибудь уже сложившееся убеждение. Или утешиться тем, что доводящая до бешенства привязанность мужа к его мамочке не уникальная, а очень даже классическая, эдипов комплекс. Или просто в какой-то очередной раз по­верить, что все "кончится хорошо" и любви хватит всем. Или вызнать ка­кие-нибудь "приемчики", якобы гарантирующие успех в любовной лоте­рее. А вот уж чего эти люди — между прочим, сплошь женщины — совер­шенно не хотят, так это задуматься о своей самооценке, понять, какие ожи­дания в отношениях реалистичны, а какие нет, или тем более посмотреть на ситуацию его глазами, или увидеть собственные ошибки и разобраться в их причинах. Что-то в разговорах о том, как вместо любви можно полу­чить внятное представление о причинах ее отсутствия, не вдохновляет. Воля ваша, есть в этом что-то похожее на "сама дура".

Возможно, дело еще и в море разливанном популярной психологической литературы: обложки и заголовки так и призывают "простить себя", "по­любить себя", "изменить себя" — наряду с предложениями "очистить орга­низм чесноком". Серьезная — до страшного — мысль на наших глазах ста­новится банальностью из разряда "просто добавь воды". То, что может быть только добыто своими руками в ходе долгого и порой мучительного путе­шествия в собственный внутренний мир, стало походить на готовый про­дукт быстрого приготовления. Достаточно встать перед зеркалом, улыб­нуться и сказать десять раз: "Я люблю и принимаю себя", — как демоны рассеются, покой снизойдет и все будут жить долго и счастливо. Как гово­рил Станиславский на репетициях: "Не верю!".