"Я у себя одна", или Веретено Василисы

Прежде чем Марина начнет работать, давайте услышим, какие чувства ее будущая работа вызывает. Мы уже знаем, о чем она.

Дикое, животное сострадание. Мне самой не при­шлось, к счастью, через это пройти, но это не моя заслуга.

Понимание. Я так же "не переживала", но это было столько лет назад и, честно говоря, столько раз, что мне уже не отмыться. А Мариночка у нас молодая, и лучше пусть эту тяжесть оставит здесь.

Зависть. Твоей смелости завидую. Я бы не смогла даже здесь.

Четвертая участница:

Я чувствую физическую боль и тяжесть внизу, и по­ясницу поламывает. Как сами знаете после чего.

Марин, мы здесь все не святые, просто у многих уже отболело. Держись!

Всколыхнулась собственная вина.

Сочувствие, хочется поддержать. Я готова играть любые роли, пусть даже самые ужасные.

Давай, Мариша, ты молодец, что вообще эту тему подняла. У меня дочка твоего возраста. Я с тобой.

А мне очень страшно, так страшно, что даже вый­ти хочется. Но я не выйду.

Я сразу провалилась в свою память. И очень мне туда не хочется, но, наверное, надо.

То, что ты услышала, для тебя как-то меняет дело?

Мне легче, хотя я все равно до конца не могу поверить, что это могут принять, особенно те, у кого дети.

Работаем?

Работаем. О результате... Я хотела бы, чтобы немного отпусти­ло. Я не снимаю с себя ответственность, я только хочу, чтобы эта память не так терзала. Мне кажется, что без этого результата о ребенке даже думать нельзя.

Отпустило — что?

Голоса, картины. Голос, который говорит, что я дрянь, женщина без совести, убийца. И голос, который говорит, что ничего осо­бенного, подумаешь, с кем не бывало.

Ведущая: (Марина выбирает из груп­пы Осуждающий Голос и Наплевательский Голос, меняется роля­ми с первым. Вот что он говорит.)

Ты — убийца, и нечего отво­рачиваться. Как ты можешь жить после этого? Ты еще будешь на­казана! Ты не родишь здорового ребенка, ты вообще не родишь или умрешь молодой от какой-нибудь мерзкой болячки. Что ты ежишься, что ты плачешь теперь? Раньше надо было думать!

Голос настолько общеизвестный, что я предлагаю группе присоединиться и подублировать его. Получается вот такой хор фурий:

—  Ты погубила свою душу, тебе нет прощения.

—  Развратная дрянь, так тебе и надо, мучайся теперь.

—  Только дуры попадаются.

—  Да, теперь тебе уже и терять особо нечего.

—  Как ты могла? А если бы я в свое время от тебя избавилась? Ты думаешь, ты мне была очень нужна тогда?

Марина все это время пребывает в роли Осуждающего Голоса, удовлетво­ренно кивает, повторяет подсказанные обвинения, а сразу за последним, без паузы продолжает:

Легко жить собралась, без по­следствий? Да ты знаешь, что теперь с тобой может быть? Раньше надо было думать!

Осуждающий Голос, Вы чей?

Марина (от имени Осуждающего Голоса):(Обмен ролями, повтор, на этот раз Марина все это слышит, стоя напротив Фурий, а главный Обвиняющий Голос превратил­ся в Мать).

Ведущая: (Марина съеживается, сначала стоя, потом на коленях, потом и вовсе сжимается в комок на полу в позе эмбриона; слышен глухой за­давленный голосок.)

Для меня все кончено, мне нет прощения, лучше умереть и ничего не чувствовать. И тут раздается второй.

Что ты разнюнилась? Ты что, первая? Какое там убийство — восемь недель! Кусок мяса, бо­родавка. Выскоблилась — и отлично, спасибо, что под наркозом. Все прошло удачно, сплюнь и забудь. Не будь ханжой, никому твои сопли не интересны. И не вздумай ему ничего рассказы­вать — сам подставил, сам же первый и осудит. Мало того, что бросит, еще и в душу наплюет. Если мы такие нежные, раньше ду­мать надо было!

Наплевательский Голос, а Вы кто?