Я – убийца

— Ладно, ладно… — Мужчина вытянул перед собой руку, уставившись широко раскрытыми глазами на штатив, который угрожающе повис над его головой и был готов в любую секунду в нее вонзиться. — У него разные адреса. Тысячи. Они активны только один раз. Потом мы должны покупать новый адрес, если хотим с ним поговорить.

— Где? — Штерн специально плюнул на него, когда повторил вопрос. — Где ты их покупаешь?

Когда он услышал ответ, скальпель выскользнул у него из пальцев и воткнулся острием в накрытый пленкой паркетный пол.

— Что ты сказал? — Задыхаясь, спросил он, потрясенный. Его раскалывающаяся голова, опухшая лодыжка, потянутые мышцы спины и обожженные легкие образовали единую волну боли. — Повтори! — рявкнул он.

— На мосту, — сказал лежащий на полу голый мужчина с окровавленным лицом, и слезы выступили у него на глазах: вероятно, он выдал самую сокровенную тайну подельников. — Мы покупаем адреса на мосту.

21

Многие места, где произошло нечто ужасное, излучают ауру, которая вызывает противоречивые чувства. При этом человека одновременно притягивают и отталкивают вовсе не очевидные признаки брутальной жестокости. Не брызги крови или мозгов на обоях над кроватью или отрезанные конечности рядом с корзиной, где лежит свежее выглаженное белье. Именно косвенные сигналы, которые посылает место преступления, обладают для непосвященного нездоровой притягательностью. Огороженная зона на станции метро, где обычно много людей, воздействует так же, как и неестественно ярко освещенная площадка, на которой припарковалось сразу несколько полицейских машин.

— Проклятье, — выругался Хертцлих и потер уставшие глаза, не снимая очки в золотой оправе. Мрачно махнул рукой Энглеру, который стоял у входа в кафе, подзывая к себе. В сумраке осеннего вечера ярко освещенная забегаловка на Мексикоплац напоминала лампочку, к которой по ночам слетается мошкара. Необходимо было держать подальше от ограждений многочисленных прохожих, направлявшихся к железнодорожной станции. Здесь действительно нечего было смотреть, о чем с определенными интервалами сообщал интересующимся сотрудник в униформе.

— Чертово проклятье, — громко повторил он, когда комиссар подошел к нему. Казалось, что все выходит из-под контроля, поэтому решил составить представление о ситуации непосредственно на месте. Но он не догадывался, что все выглядит настолько катастрофично.

— Я хочу получить от вас отчет, — требовательно сказал он, с отвращением наблюдая, как Энглер у него на глазах достает из упаковки аспирин и принимается жевать шипучую таблетку без воды. Хертцлих задавался вопросом, не лучше ли отстранить его от ведения этого дела.

— Борхерт угодил в наши сети случайно, из-за автомобильной аварии, — начал Энглер. — Он привел нас сюда, на Мексикоплац, и упорно утверждает, что Роберта Штерна похитили вместе с маленьким Симоном. И сделала это женщина, с которой Роберт якобы встречался здесь, в кафе. Номерной знак, который видел Борхерт, нигде не зарегистрирован. Единственная зацепка, которая у нас пока есть, — это электронный адрес… — Энглер устало махнул рукой на табличку в витрине кафе, — маленького агентства недвижимости в берлинском районе Штеглиц. Им управляет некий Теодор Клинг вместе с женой Тиной. Его секретарша уже собиралась уходить. Но сказала, что в настоящий момент Клинг осматривает дом, выставленный на продажу, и выслала нам факсом список объектов недвижимости, которыми располагает бюро. Мы их как раз проверяем.

— Сколько всего домов?

— Восемь объектов в ближайших окрестностях. Не так уж много. Проблема в том, что мы не можем вломиться во все, чтобы… э-э-э… извините. Это может быть Брандман.

Энглер раскрыл складной телефон и скорчил гримасу, как будто откусил что-то кислое.

Хертцлих вопросительно поднял брови.

— Где вы, черт побери? — услышал он вопрос комиссара. Растерянность в голосе выдавала, что Энглер разговаривает не с коллегой.

22

— Машину скорой помощи на Кляйнен Ванзее, 12.

Энглер повторил адрес, который с трудом разобрал со слов Штерна.

Хертцлих также записал себе эту информацию, сделал шаг в сторону и схватился за телефон, вероятно, чтобы направить туда команду.

— Хорошо, ждите нас там. Оставайтесь на месте, — сказал Энглер. Ему казалось, что где-то на заднем плане гудел генератор ветра, настолько плохой была связь.

«Где, черт возьми, торчит Брандман, когда он нужен?»

— Не получится. Нет… времени… объясн… — Голос Штерна в трубке звучал с перебоями. — Женщина… наверное, мертва… а мужчина жив. Его должны… арестовать.

Дальше Энглер не мог разобрать ни слова.

— Как Симон? — задал он самый важный вопрос.

— Поэтому я вам и звоню.

Адвокат, видимо, миновал глухую зону. Неожиданно голос зазвучал внятно, проблемы со связью исчезли.

— Послушайте, так не пойдет. Вы должны сдаться, — потребовал Энглер.

— Да, я это сделаю.

— Когда?

— Сейчас. То есть… Минутку.

В телефоне что-то хрустнуло, и Энглеру показалось, что он услышал голос Симона на заднем плане. Значит, Штерн не лгал. Мальчик жив!

— Нам нужно еще минут сорок, потом мы встретимся с вами. Но только мы вдвоем. Больше никого.