Я убил Бессмертного. Том 3

— Я пока не знаю, что с ними делать, — уклончиво ответил я. — Бросать? Не хочется. Но и рисковать всем ради них тоже нельзя.

Ральф ответил мне поднятой бровью, и я продолжил:

— Пойми, здесь их несколько десятков. Это капля в море на фоне всех жертв этого мира. Знаешь, в какой-то момент приходится выбирать: спасаешь ты отдельных людей, или мир в целом.

— Демоны угрожают мультивселенной, а парень с загадочным прошлым спасает мир… — пробормотал Ральф. — Это тебе к Старсу. Такие истории — по его части, хоть сейчас снимай блокбастер.

Он снял с тела мёртвого рыцаря ножны с коротким мечом, который тот так и не успел достать, и вытащил оружие.

— Но что-то же ты намерен делать дальше, Готфрид? — он поглядел на меня.

— Разумеется, — согласился я. — Намерен прикончить тех, кто приносит в жертву детей по праздникам. Тоже не спасение мира, но дело, несомненно, доброе. Ты со мной?

— Я уже увязался за тобой, — проворчал военный. — Веди.

Кивнув, я беззвучно вышел из тени и направился к двери — той самой, за которой скрылись прелат Иан и его гость.

Глава 27

Тело гудело так, будто Юнджи была не человеком, а ульем, полным растревоженных пчёл. Усталость после долгого дня, боль от «спарринга» с учителем, как тот сам это обозвал…

Лёжа на постели и глядя в потолок, Юнджи думала, что, возможно, мастеру Муну это нравится. Пользоваться легальным поводом для того, чтобы вволю поизмываться над своими учениками. Сегодняшний «урок» был довольно интересным, но всё-таки страсть к издевательствам то тут, то там прорывалась в учителе.

Либо это часть обучения — чтобы вызвать в них злость и большую решимость — либо… Либо он такой же садист, как и почти все. Впрочем, что это она? Сильный на то и сильный. Имеет право.

Вот только после его «уроков» не спалось. Стояла глухая ночь, и уже через три-четыре часа надлежало вставать, но… сон попросту не шёл, хотя она и измоталась донельзя. Юнджи беззвучно (а то ещё Юн услышит шум и ворвётся в покои выяснять, что происходит) встала и подошла к окну.

Ночной город был тих — и его малые размеры только подчёркивали эту тишину. Хончи был той ещё провинцией — как по расположению, так и по нравам; для привыкшей к большим городам с их не утихающей даже самыми тёмными ночами вознёй Юнджи это было в новинку.

Почему отец отправил её сюда? Да, местные дворяне заплатили кругленькую сумму мастеру Муну за то, чтобы он приехал именно в их город и учил именно их детей — а отец посчитал мастера Муна достаточно хорошим, чтобы отправить Юнджи сюда. Но только ли в этом дело?

Может, прежде всего он именно что хотел отослать её в глушь, и лишь искал подобающий повод? Может, считал, что она не придётся ко двору — слишком своевольна, слишком непокорна? Хорошие качества для дочери наместника, но они ничего не стоят без силы. Вот и эту поездку стоит расценивать как прямое указание: пока не станешь сильной — в столицу не вернёшься, Юнджи. Так надо, потом поймёшь — вечная отцовская присказка.

Мысли о далёком доме и строгом отце прервала странная тень, появившаяся за окном. А?

Это не стражник в карауле и не загулявший ночной прохожий, точно. Юнджи вгляделась в темноту. Нет, обычные люди так не ходят, даже по ночам… так ходят те, кто не хочет, чтобы их заметили. Чёрный плащ, наброшенный на плечи, делал фигуру почти неуловимой в ночной мгле, к тому же она не издавала ни звука — как будто ноги человека не касались земли. Пожалуй… если бы Юнджи не оказалась сейчас у окна, по совпадению, она бы ничего не заметила.

Тень, впрочем, её саму не замечала — иначе, несомненно, постаралась бы исчезнуть, раствориться во тьме окончательно. Она сосредоточенно шагала по другой стороне улицы — не слишком быстро, чтобы не привлечь чьего-нибудь лишнего внимания, но и не медленно. Вот она повернула голову, оглядываясь (Юнджи тут же отпрянула от оконной рамы, скользнув за занавесь), чёрный капюшон на миг открыл светлое лицо….

Мастер Мун?!!

Куда он крадётся посреди глухой ночи? Почему прячет лицо, как вор или разбойник? Это как-то связано с их обучением? Он вообще спит когда-нибудь?..

Столько вопросов. А ответов нет.

Чуть ускорив шаг и запахнув капюшон, мастер Мун скрылся за углом. Сердце Юнджи заколотилось быстрее и жарче. Кажется, если она сейчас не выяснит, в чём тут дело, то уже не узнает этого никогда.

Стараясь не шуметь (всё-таки телохранитель бдел — вот уж кто точно не позволяет себе спать больше часа в день), она приоткрыла окно. Высоковато, но этаж первый. Конечно, при прыжке раздастся звук… И кто-нибудь — Юн или мастер Мун — его точно да услышит, по закону подлости.

Подхватив с кровати широкую подушку, Юнджи швырнула её вниз, а затем и сама прыгнула следом. Приземлившись прямо на мягкое, почти беззвучно, она закинула подушку обратно — и тихо устремилась вдаль по улице, следом за учителем.

Наверное, это было комичное зрелище — дочь наместника, спешащая среди ночи куда-то, в ночной рубашке, с распущенными волосами. Одно хорошо — ночная рубашка была тёмной, иначе Юнджи выделялась бы, как белое облачко на фоне вечернего неба.