Я убит подо Ржевом

«В течение 13.08.42 г. дивизия сводным батальоном в составе 170-180 человек, это всё что осталось от дивизии, при поддержке всей огневой системы дивизии трижды атаковала противника, закрепившегося в деревне Полунино.

В 5°°, 13¹⁵ и 16°° и к исходу дня сводный батальон овладел траншеей, находящейся в 20-40 м от северо-западной окраины Полунино, а все свои огневые средства отвели на прежний рубеж. Противник, по-прежнему, оказывает сильное огневое сопротивление, занимая укрепленный узел Полунино, Галахово, Тимофеево».

В пять утра загромыхала артиллерия дивизии, и после того как она стихла, все пошли в атаку. После работы артиллерии на передовой заметно посветлело, и генералу стало понятно, куда надо наступать. Как они очутились на передовой за час с небольшим, он подумать не успел. Разведчики пристегнули магазин с патронами к его ППШ, и погнали его впереди себя. За то, что он, вместо того чтобы бежать и кричать «Ура», пытался объяснить, что он не простой пехотинец, а командир дивизии, и всех расстреляет за самоуправство, генерал несколько раз «получил в зубы» и успокоился. Спасти его было некому, поскольку никто из сводного батальона в лицо его не знал,… да и шумно было… и вообще не до него было.

- Ты сейчас не о том мечтай, как нас расстреливать будешь, ты сейчас думай, как тебе эти сто метров пробежать, ворваться к немцам в окопы, всех им там перестрелять и удержать позицию до прихода основных сил, – выдавая зуботычины, напутствовал его Дубовиков.

- И при этом ещё остаться живым, – добавил Кокин уже на бегу.

«Сто метров» это километры слева и справа, вперед и назад, и они представляли собой не столичный проспект, а сплошную дорогу смерти, на которой вместо фонарей яркие вспышки разрывов и рои трассирующих пуль. В окрестных деревнях разрушено было всё, не осталось ни одного строения вообще, ни целого, ни частично разрушенного, лишь кое-где ещё виднелись остовы труб от печей. Теперь, так любимый всеми, деревенский пейзаж напоминал лунный. Сплошные воронки-кратеры вокруг, между которыми тянулись рыжие полосы глины, вывернутой из земли гусеницами танков. Разбитых танков, одиночных и в группах, было так много, что это напоминало танковое кладбище. А всё остальное пространство между воронками и танками было заполнено стреляными гильзами, неразорвавшимися снарядами, обрывками бинтов, брошенным и сломанным оружием.… И повсюду: в воронках, около танков, прямо на голой земле лежали трупы и трупы, или точнее просто останки бойцов.… В самых разных позах… в тех, которых их настигла смерть.

Для организма генерала состояние «плохо», в последнее время стало нормой, но увиденное добавило свою весомую лепту.… А тут ещё и наступать надо! А как тут наступать?

Глава 6. ВЗГЛЯД С ТОЙ СТОРОНЫ (Из воспоминаний немцев)

«Русская пехота атакует густыми толпами (по 500, 1000 и более человек), но речь не идёт об эшелонах – это дикое месиво. Они орут своё дикое "УРА!", но уничтожаются хорошо организованным миномётным и пулемётным огнём. Танки, пытаясь атаковать уступами, медленно пробираются через воронки и рвы. Лишенные поддержки пехоты, не обладающие радиосвязью и оснащенные очень плохой оптикой, они попадают под огонь противотанковой и зенитной артиллерии. Немногие прорвавшиеся становятся жертвами бойцов из групп борьбы с танками»

«…Потери русских ужасны. Одних танков 10 августа возле Полунина сожжено и подбито 25 (в том числе три КВ-1 и восемь Т-34)».