Я убью тебя, менеджер

– Пришлось. Выдумать. Имена, – раздельно произнесла Мария, медленно качая головой. – Выдумать имена. Для документального фильма. Для документального фильма телекомпании «Нью-Йорк вижн контекст продакшн энд инкорпорейтид», – добавила она с таким нажимом, что я понял – будет бить.

Поэтому-то я и прыгнул прямо через кресло к вожделенной двери и, пока Мария обегала стол и стойку с дисками, успел открыть дверь и вторым мощным рывком пересек приемную, добравшись до металлической двери офисного коридора, которая один раз в аналогичной ситуации меня уже спасала.

Так что про туфли крокодиловой кожи и летающий сервиз я сам не видел – это мне рассказал Миша несколько часов спустя, когда Камминг ушла, надругавшись над Мишей в самых разнообразных формах, о чем он, впрочем, не стал подробно распространяться.

Мы встретились на квартире у Марты – я, Миша и Берутли. Все очень озабоченные, потому что, по словам Миши, Камминг прямо заявила, что не заплатит нам ни цента, если буквально завтра не увидит этот мой чертов сюжет в Санкт-Петербурге, в реальном воплощении, с реальными персонажами, которые будут совать моим героям настоящие деньги. Она до смерти боялась, что у нее в конторе догадаются о том, что и без того было ясно всем ежам, и русским, и американским, – сюжеты вымышленные, и она знает, что они вымышленные. И вот теперь Камминг хочет увидеть репетицию проверки – для собственного спокойствия, или, что вернее, для видеоотчета, доказывающего, что она невиноватая.

– Что хоть за сюжет? – озабоченно спросила меня Марта, но я только развел руками – столько их было придумано за последние недели, разве все упомнишь. А архива под рукой не было.

– Я помню, – сказал взъерошенный Миша, нервно допивая третий коктейль за последние полчаса. – Там двое мужиков обрабатывают квартиры и машины специальной антисглазной пленкой.

– Какой-какой пленкой? – не поняла Марта.

– Антисглазной, – повторил Миша и с раздражением посмотрел на меня. – Как же ты достал наших читателей своим тупым враньем, Зарубин!

Тут и я вспомнил этот сюжет. Заодно я вспомнил, как Миша хвалил меня за него, называя тогда гениальной фантазией то, что сейчас обозвал тупым враньем.

Камминг дала нам только один шанс выкрутиться – завтра утром она лично прибывает к жилому дому, адрес которого назовет нам по телефону, а затем и мы туда явимся и отработаем тему. В случае неуспеха Камминг отбывает на родину, расплатившись только с акционерами журнала, – их, по каким-то причинам, кинуть было никак нельзя.

Зато в случае удачи нас ожидало, во-первых, завершение съемок и праздничный банкет, а во-вторых, что было много существенней любого банкета, – расплата наличными.

В качестве героев последнего сюжета Камминг назначила Берутли и Мишу – Берутли потому, что только он еще не попадал в кадр собственных съемок, а Мише роль досталась, как я понял, в качестве наказания. Снимать предполагалось скрытыми камерами, которые Берутли уже примерил на меня и на Марту.