Я убью за место в раю

В середине бара откинув от себя столик, двое мужиков сцепились в рукопашке, дергая друг друга за трещащую одежду. Один из парней норовил ткнуть заточкой из металлического штыря второго. Но другой ловко перехватывал и отбивал руку с заточкой, дергая соперника второй рукой за рубаху и стараясь уронить его на пол. Пока оба стояли на ногах крепко. Рожи были красными, мокрыми от пота. Тина всегда топила как в парилке, не жалея выдаваемых ей дров и угля. Вокруг дерущихся яростным огнем горели бешеные, выпученные глаза. Раззявленные в криках поддержки чернозубые рты. Расстегнутые до голого пуза рубахи развевались как флаги. Руки дергались от переизбытка адреналина. Всем хотелось размяться и сунуть в ухо соседу.

Брок находился в первом ряду зрителей, широченными руками отпихивая самых бойких и громко выкрикивая в низкий прокопченный потолок «Румпи! Рузотись! Рузотись! Румпи!». На него наседали трое или четверо, но свалить на пол сто тридцать килограмм черного мяса не могли. Всю обстановку Шериф оценил буквально за одну десятую секунды. Он скакнул к дерущимся со скоростью бросающегося в атаку матерого волка. Попутно втащив в скулу мешавшему гражданину и просто толкнув другого в сторону, он заорал что было сил:

— Закон!

Народ от его крика вздрогнул, но было уже поздно. Шериф материализовался рядом с дерущимися. Сделав длинный, стелящийся шаг правой ногой, вложив массу всего тела в удар, бросил левую руку от пояса в грудь держащего заточку. В грудине гражданина хрустнуло с таким звуком, словно переломили пополам доску 150 на 50 миллиметров. Пока гражданин летел в противоположную от него сторону, Шериф саданул правым локтем в челюсть второго драчуна, от избытка адреналина пытавшегося размахивать кулаками у его лица. Этот упал на колени на месте, и кровь ливанула из разбитого рта. Мужик закатил глаза и повалился на бок, даже не всхлипнув. В зале повисло гробовое молчание.

— Закон! — Снова заорал Шериф, обводя сборище рассвирепевших мужиков выкатившимися из орбит глазами, — Закон запрещает оружие в Поселении! За нарушение Закона смерть! Брок! Заточку!

Брок оттолкнул цеплявшиеся за него руки и поднял с пола заточку. Он сделал в сторону Шерифа два шага и тут ему в спину бросили стул. Брок согнулся пополам. Шериф увидел того, кто это сделал. Прыгнул вперед, разрезая толпу костлявыми широкими плечами. Подонок пытался спрятаться за спину лесоруба, но Шерифа было уже не остановить. Он вмазал лесорубу с левой руки в челюсть и пнул по ногам пытавшегося бежать от закона метателя стульев. Тот растянулся на полу и Шериф сел на него сверху. Для начала врезал дергавшемуся под ним дурню, кулаком в затылок, чтобы успокоился. А потом, перевернул его под собой на спину и стоя на коленях, спокойно и неторопливо превратил харю кого-то из собирателей в месиво. После пятого или шестого удара Шериф встал и пнул кучу хрипящих кровавой пеной костей.

— Закон! Я — это Закон! Брок — это закон! Кто против Закона?

Он дышал тяжело. Пот выступил на лице и стекал ему за воротник темно-синей рубахи. Мужики начали медленно расходиться за свои столики, опуская глаза вниз. Кое-кто понуро качал головой, кто-то в восторге показывал Шерифу растопыренную в приветствии и одобрении ладонь. Кто-то хлопнул его рукой по плечу. Первая драка была окончена. Но вечер только начался. Впереди была еще одна полная кружка самогона и три часа до отбоя. Драки сегодня еще будут.

Надо выпить свою норму, иначе стану добрым, подумал Шериф и оглянулся. Брок деловито связывал руки за спиной тому драчуну, которого Шериф приласкал локтем. Владельца заточки два мужика волокли за ноги к выходу из бара. Темная кровь толчками выплескивалась изо рта на грязный дощатый пол. По закону в Баре медицинская помощь не оказывалась. Подбирали только раненых найденных на улице. Но ученики Ветеринара тоже сидели тут. Они разберутся с поножовщиком. Если он еще жив, конечно. За применение оружия в Поселении все одно дураку грозило либо изгнание, либо смерть. Он выбрал себе такой путь сам. Никто не виноват в его судьбе. А вот кинувший в Брока стулом, если сможет ходить, будет сидеть в дозорной башне месяц с одним «батончиком» на неделю, прикованный к сигнальному колоколу. Этот может и выживет. Каждый сам выбирает себе свой путь и свой конец. Таким этот мир был всегда. Такой он и сейчас.

Вечер закончился вполне благополучно. Двое санитаров, в свете гаснувшего в бочке огня, грузили в свою тележку троих граждан для оказания помощи. Поножовщика накрыли какой-то дерюгой, и он пока валялся на заледеневшей земле. Завтра Брок скажет Шерифу имя и номер татуировки этого дурака. Одним жителем Поселения стало меньше. Остальные расходились по домам при помощи своих конечностей.