Я убью за место в раю

— Здравствуй, Елена, — сказал Шериф и придвинув к себе стул, который валялся на полу, поставил его на ножки и уселся, — вижу добралась сюда. Что дальше?

Елена была красива. Дьявол, как же она красива в электрическом свете. Тонкий нос с легкой горбинкой, губы полные, но не вывернутые наружу, тонкие галочки морщинок около уголков рта, глаза умные, миндалевидные, острый взгляд. Цвет либо серый, либо голубой. Редкость для темноволосых. Брови аккуратные, ровной дугой под широким лбом. Лоб широкий, высокий, без морщин. Скулы выпирающие, но не такие широкие как у Натальи, более европейские. Нижняя челюсть волевая, но не мужская, скорее сильная и утонченная. Вокруг глаз намазано сажей или углем. Высокая, ростом или с него или на пару сантиметров выше. Волосы растрепались из расплетенной косицы и размазались по мокрому лицу. Уверенна в себе, спокойна, дышит ровно. Страха она не понимает. Держит один нож около горла Киры, второй около головы ребенка. На коже ребенка дорожка крови. Значит, не удержалась, хотела, чтобы поверили. Диагноз — клинический психопат. Диссоциальное расстройство личности. Но, если хочешь одолеть психа, сам стань психом. Других вариантов природа не дала. А теперь — начнем трепаться.

— Елена, твое настоящее имя? Не хотелось бы оскорблять воздух и называть имена, не имеющие ничего общего с настоящим. Так как? Ты, Елена? Твоя мама тебя так назвала?

Елена смотрела на него спокойным взглядом, слегка водя острым кончиком ножа по горлу Киры. Она оценивала его. После последней встречи могла сделать неверные выводы. Сейчас старалась просчитать кто перед ней. Всё ли про него знает.

— Так и назвала. Еленой. Как греческую принцессу. Считала, что я самая красивая на планете.

Вот, заговорила. Значит, идет на контакт. Интеллект есть. Не дура. Красивая. Ты красивая, Елена. И двинутая на всю голову. Посмотрим, кто возьмет.

— Рад за твою маму. Наверное, гордится дочерью. Да и есть чем. Что будем делать? В шахматы играешь, Елена? Твой ход, Я жду. Часы тикают.

— Оружие где?

— На полу, все выбросил. По-твоему, я идиот?

— Нет. Ты точно не идиот, Егор. Я тебя сильно недооценивала все это время. Тебя первого надо было кончить.

— Так давай, — он приглашающе махнул рукой, — начинай оценивать. Вот я. Вот Кира и ее малыш. Тебе жизнь не кажется ценностью? Понятно, я не буду спорить с тобой. Так что дальше?

— Шериф, — прохрипела Кира и вытаращила на него глаза.

— Заткнись, стерва, — прошипела Елена и порезала кожу на шее, пустив струйку крови, — заткнись, если жить хочешь. Они у меня. Если полезете на меня, их успею зарезать. А то и еще кого, до кого смогу дотянуться. У тебя планшет и коды. Отдай мне.

— Хорошо. Отдам, — Шериф по-деловому начал рыться в карманах, — вот рисунок Маши Фроловой. Девушка 20-ти лет. Молодая. Такая молодая, что даже секса еще не было ни разу. Да плевать на нее. Вот купюра в тысячу рублей от Николая Зубенко. Старик с седой бородой, рак печени, бывший снайпер спецназа. Заботился о своих людях как мог. Да чхали мы на него. Вот тут циферки он написал своей рукой. Кладем сюда. Вот, пожалуйста, картинка с детскими мечтами дурачка Бориски. Тут циферки написал. Они тебе нужны? Вот они. Возьми. Вот, аккуратно складываю кучкой на полу. Бери. Что еще?

— Отдай планшет. Я знаю, что он у тебя.

— И что? Отпустишь тогда Киру, а ее ребенку дашь возможность жить и дышать? Узнать любовь и боль, счастье, увидеть солнце, осознать себя как личность? Может даже почувствовать горе от потери любимых, радость жизни?

— Ты псих.

— Я? Нет! Я не псих. Я хуже. Планшет хочешь? Бери. Но только на улице. За воротами. Эти бумажки, вот, пожалуйста, я отойду, если хочешь. Кира тебе свою отдаст, если уже не отдала. Все части координат у тебя. Знаешь, что такое координаты? Число, определяющее положение точки в системе. В географии они определяют положение точки на земной поверхности. Вот, пожалуйста, забирай. Дальше что?

— Я убью и ее, и ребенка, если не дадите мне выйти отсюда. До скольких детей дотянусь — всех порежу! Из города дайте выйти! Все вокруг должны положить оружие на землю. Все!

— Хорошо, Елена. Не кричи. Дети плачут. Я тебя плохо слышать начинаю. Туговат я на ухо одно. Травма, понимаешь, детская. Все положат оружие на землю. Ворота откроем. Ты свободно выйдешь. Вот, возьми все пароли.

Он встал и отошел от стула, на котором сидел, повернувшись спиной к Елене. Она настороженно зыркала по сторонам, пытаясь определить источник подвоха, опасности. Она была в ловушке, выбраться был один шанс на миллиард. Но этот человек вдруг так легко давал ей этот шанс. Почему? Что он замыслил? Не может быть, что он так сильно дорожил жизнью этих комков белка. Этой Киры или ее ребенка. Что задумал? Где подвох? Она судорожно соображала, как быть.