Я убью за место в раю

— Обещал я ему бумагу, кстати. Говорит, заканчивается. Сказку дописывает, про этих завров. Дети все просят. Вот ведь старикан. Никак не могу уговорить его переехать в Поселение. И через дочку его — Анастасию, уговаривал. Ни в какую. Уж за восемьдесят ему, а мозги светлые. Двадцать лет спокойненько обороняются с женой и от каннибалов, и от Байкеров, и от мелких грабителей. От всей шушеры, которые считают, что старый детский писатель и его жена легкая добыча. Знаешь сколько он уложил в земельку этих охламонов? В прошлый приезд разговаривал с ним за стаканчиком виски, вот тут, и он в слезах сознался, что за двадцать лет похоронил около своего «Болота» 118 человек, которые пытались его убить или ограбить. Байкеры его стороной обходят. Каннибалы уважают и не лезут к нему. А ты говоришь, они сюда планы планируют вторгаться.

Шериф вышел на лестницу и присел на холодную металлическую ступеньку на пролете между вторым и третьим этажом. Он сидел на ступеньке, дергал себя за седую бороду и злился. Вечно с этими стариканами так. Вроде вот все на равных, доложил, обсудили проблему. Приняли решение. Все нормально, а потом раз и скатываются к воспитанию. Чувствуешь себя сопляком рядом с ними. Чисть зубы на ночь, правильно питайся, нужно жить дальше. Делай уроки, не оставляй патрон в патроннике, не клади палец на скобу. Клять, задалбывают иногда. Особенно Майор. Все хочет отца ему заменить. Вина, что ль, на нем какая лежит? Или он себе ее придумал. Не рассказывают ведь нипесца.

Неожиданно злость ушла, он усмехнулся и даже рассмеялся. А может, так и должно быть. Нужно о ком-то заботиться. Вот он себе нашел после Андрюшки этого ущербного Брока, Эллу несмышленую. А эти двое вокруг него отплясывают. Пусть все идет своим чередом. Нужно работать. А то спятить можно без работы. Человек без работы в обезьяну превращается, говаривал отец. Так что, нефиг сопли разводить. Вали в ясли опрашивать мамашку. А потом пойдем Лысого за орехи дергать.

Скрипя коленками он поднялся и дошагал до гермодвери на третий этаж и вляпался там в кошачью какашку. Матерясь всеми знакомыми матами и попутно выдумывая новые, добрел до входа в школу, постоянно шоркая подошвой об пол. Крутанул хорошо смазанные ручки гермодвери и прямо на входе нарвался на уставившийся ему в лицо ствол 12-го калибра.

— Клять! Рейма, опусти ствол! — Воскликнул в сердцах Шериф, — заикой человека сделаешь так.

— Так-кой прикас, Шериф, — усмехнулся финн.

— Какой? Тыкать в лицо стволом всем входящим? Когда успел Майор тебе приказ то отдать? Я только что с ним говорил.

— По рации крикну-ул. Я и припеешал. Пыстро.

— Молодец. Вот будет тебе лет как мне, не особо-то побегаешь по лестницам, — проворчал Шериф, отстраняя от лица до сих пор не убранный дробовик, — наглеешь, Рейма.

— А скольк-ко тепе лет?

— Сто тридцать, — грубо ответил Шериф, — не делай так больше, понял? И не стой у дверей, а то в рыло схлопочешь. Вон там стой.

— Я не хотел оп-питеть, Шериф. Просто я…

— Завали ротовое отверстие. Выполняй.

Финн не снимая дружелюбной улыбки с лица, внимательно посмотрел Шерифу в глаза и отошел к противоположной двери, где и встал, скособочившись и опершись на стенку.

Не обидится, знает он меня. Надо его выпросить у Майора, такого парня нефиг держать в охране. Пусть расшевелит окорока сегодня на улице. Привык тут околачиваться рядом с молоденькими чистыми девочками.

— Дай рацию.

Рейма снял с пояса обмотанную веревочкой небольшую рацию с проводом тянувшимся к сумке на поясе, где лежала самодельная батарея.

— Красный — Звезде! На связи?

— Красный на связи. Слушаю, — через хрипы и помехи услышал он измененный связью голос Майора.

— Беру финского паренька себе в усиление сегодня. Поставьте кого другого в Школу на охрану. А лучше двух. Конец связи.

— Принято, — донеслось из рации со свистами и хрипами, — пять минут и забирай. Волчок, прием. Поступаешь в распоряжение Шерифа. Как понял задачу? На смену — Бугай и Вафля. Прием.

Шериф впихнул рацию финну в руки и, не оглядываясь, прошел до конца коридора, окрашенного зеленой краской по стальным стенам. Кое-где уже пробилась ржавчина, надо бы подкрасить.

— Поня-ял, комманти-ир, — донеслось до Шерифа, когда он уже крутил колесо на гермодвери в помещение, где жили мамашки с новорожденными или мелкими детками.