Я убью за место в раю

— Вещи старые, — расплывчато сказал Шериф, — необычные вещи.

— Ясно. А по поводу девчонки. Тут одно могу сказать тебе, Колька — ссыкло. Не будет он на мокрое идти ради мести. Не он это. Но допроси его, припугни, чтобы все рассказал. И, Егор, без последствий, ладно? Здесь прошу тебя. Благодарен, что сначала ко мне пришел.

— Если не он виновен, то, какие последствия?

Шериф встал и направился к тулупу. Постоял немного, держа его за рукав, потом вернулся и взял оладь из тарелки и откусил. Пожевав, удивленно присвистнул:

— Сладкие! Из чего их жена ваша делает?

— Поля? Да бог его знает. Может из муки и сахар достала где. На черном рынке чего только не бродит.

— Веселый вы человек, Василий Михайлович. Спасибо за угощение. Николая найду и допрошу. Если сознается в чем — вам сначала сообщу. Если нет, может умнее станет.

— Спасибо, Егор. Заходи в любое время. Возьми по булочке для своих ребят, пусть побалуются.

— Нет, спасибо, им фигуру беречь надо. Но, правда, вкусно. Полине спасибо и привет. Тяжело ей на складе работается, видать.

Получилось не так, как хотел. Но, получилось. Старый за сына себе горло перегрызет. Боится за него. Да и чего тут странного. За что его прижимать? За сигареты, выпивку и сахар? Если бы торговал оружием и патронами по-другому бы себя вел. За Кольку задергался. Все бы выложил, чтобы с него снять подозрения. А он уверен, что патронов у сыночка не может быть. Так что получается? Ложный след? Сначала все равно переговорю с отпрыском, вдруг и, правда, повзрослел и начал самостоятельную жизнь, не считаясь с папашкой. Где его искать?

— Эй, помощники! Ну-ка, подтянитесь ко мне. Где можно сейчас найти Николая Лысенко?

— Он как обычно в одной из комнат в «БарДаке» торчит. Штаб там, у Дракона, — хихикнула Элла.

— Турачо-ок он, — прыснул смехом Рейма, — все ршут над ним, а он не-е врупается, что выгляти-ит тупо.

— Отставить смех! Что за радость? Сейчас, в эти времена, это не востребованная эмоция. Развесились, — шикнул на них Шериф, — если находим там, скручиваем, тащим к нам за решетку и пытаем с пристрастием. Приготовьте платки лицо прикрывать.

— Заче-ем? — Удивился финн.

— Дерьмом вонять будет.

Особо никакого ареста с выламыванием дверей, погоней и перестрелкой конечно не получилось. Шериф вдвоем с Броком вошел в «БарДак», поздоровался с Плоской Зиной, комендантом этой общаги для свиданий, которая попутно тут же работала еще и парикмахером. У нее как раз сидел на стрижке совершенно заросший мужик из лесорубов по кличке Вентилятор. Имя его Шериф не помнил. Плоская Зина показала комнату, где торчал Колька, и ушла достригать своего клиента. Коля спал на покореженной кровати из бруса с матрасом набитым сушеным ягелем, в одежде, в полном одиночестве и, по всей видимости, с контрафактной бутылкой самогона в обнимку. Разило от него как от помойного ведра. Брок просто одел на него наручники, поднял паренька своими ручищами с кровати и понес на плече к выходу. Вот и весь арест. Колька даже не проснулся, только мычал и мотал головой туда-сюда.

Очухиваться он стал только в крохотной камере Офиса за решеткой, когда Элла побрызгала водичкой на лицо. Он долго приходил в себя, водя мутными глазами по помещению и людям, не узнавая их. Потом прислонился лицом к решетке и начал смотреть на волю. Вся компания в этот момент пила горячий чай и веселились над попытками Брока рассказать какую-то выдуманную историю. Шериф краем глаза поглядывал на сына Лысого и когда увидел в этом взгляде зачатки разума, придвинул свой стул к решетке и, потягивая из кружки черный пахнущий хвоей отвар начал смотреть молодому недоумку в глаза.

— Очухался, Николай? Потише там ребята. Идите-ка, погуляйте пока на улицу. Расшумелись. Идите, идите. Попатрулируйте полчасика около ворот.

— Зачем я тут, — промямлил Дракон сухими слипшимися губами, — я натворил чего?

— Натворил, натворил, — отеческим тоном сказал Шериф, — сейчас дам тебе водички. Или чайку горячего — мозги прочистить. Свежий, только заварили.