Птичка, о которой я говорила, грифона, кажется, просто не видела, но как только поняла, что за зверь поблизости, чуть ли не камнем рухнула в зеленые кроны.
– А можно мне порулить? – не успокаивалась я.
– Нет.
– Ну, пожалуйста.
– Нет.
– Ну тогда давай повыше взлетим.
Меня переполняло что-то совершенно незнакомое и в то же время очень близкое. Казалось, если сейчас не взлечу еще немного, мир кончится, а солнце потухнет.
Голос Джека прозвучал неуверенно и одновременно насмешливо.
– Надо же. А кто трясся перед взлетом, как мышь?
– Я. Я тряслась, – согласилась я, даже не пытаясь спорить. – А теперь хочу выше.
– Вот чокнутая, – усмехнулся Джек, но все равно натянул поводья, направляя грифона вверх. – Но учти, там холодно.
Об этом я думала в последнюю очередь. Чувствовать, как ветер обтекает лицо, как заплетается в волосы, слышать его свист вперемешку с хлопаньем мощных крыльев – вот настоящий кайф и удовольствие.
Чем выше мы поднимались, тем больше щенячьего восторга появлялось в груди. Как я жила без этого?
Раскинув руки, чем до ужаса напугала Джека, который вцепился в меня мертвой хваткой, при этом каким-то чудом умудряясь держать поводья и управлять грифоном, я летела. Летела и чувствовала что-то совершенно непередаваемое. Потоки ветра, скорость, высота, где-то далеко внизу лес, который с такой высоты кажется кудрявым зеленым ковром, похожим на брокколи.
И солнце. Яркий светящийся шар, окруженный бесконечной синевой.
Я будто впала в какой-то транс. Во всяком случае, именно так могу описать это состояние. Транс. Медитация. Единение с воздухом.
Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент ощутила тряску. Не сразу поняла, откуда она, но спустя несколько мгновений поняла – это Джек. Он дрожит.
Оглянувшись, обнаружила его бледное лицо и посиневшие от холода губы. Но бард молчит и терпит, улыбаясь непривычно слабо, поскольку мышцы челюсти, очевидно, замерзли.
– Тебе холодно? – изумилась я.
Стуча зубами, Джек ответил:
– А сама не видишь?
Видеть я видела. Но абсолютно не могла понять, почему бард трясется, а я испытываю только удовольствие и неописуемый кайф. Возможно, конечно, что у меня адреналин подскочил, он греет и бодрит. Но Джек совсем уже околел. Такая разница в восприятии показалась странной. Хотя, кто знает, как с терморегуляцией у бардов.
– Ладно, – вынужденно согласилась я, хотя самой хотелось еще летать и летать, – спускаемся.
– Наконец-то…
Грифон полетел по большой дуге на разворот, немого наклоняясь набок. Джек отклонился в обратную сторону и вынудил то же самое сделать меня, хотя я бы с удовольствием свесилась.
– Не забывай держаться, – напомнил он. – Ты конечно легкая, но мне приходится все время держать тебя в полете. А это непросто.
Хвататься за луку я действительно перестала, пришлось снова за нее взяться, чтобы хоть немного успокоить и разгрузить барда. Отклонившись в противоположную от крена сторону, я покосилась вдаль, где лес постепенно перестает быть зеленым и превращается во что-то темное и мрачное.
– А что там? – спросила я Джека, кивая в ту сторону.
Он оглянулся, что вообще-то не так просто, учитывая положение, и сказал:
– Там северная граница Колдорского леса.
Я решила блеснуть свежеполученными знаниями.
– Это та, за которой всякие упыри обитают?
– Именно, – кивая, согласился Джек. – Но не переживай, это очень далеко. Колдорский лес огромен.
– А так и не скажешь, – проговорила я, задумавшись и провожая взглядом темноту вдали, потому что грифон почти завершил маневр, и через пару мгновений граница скрылась из поля зрения.
– Потому, что кое-кто захотел подняться, диез знает куда, – ворчливо заметил бард.
– Что, сильно высоко? – спросила я больше для проформы, и так вижу, что высота огромная. Судя по скорости ветра, грифон снижается стремительно, но земля приближается все еще довольно медленно. Хотя какая земля? Кудрявое полотно леса.
– Где-то пара тысяч метров, – заглянув за бок грифона, констатировал бард.
Я даже не поверила.
– Сколько?!
– Ну, или около того, – добавил он. – Обычно на такую высоту я предпочитаю одеваться потеплее. Ты вообще, как? Замерзла?
Своего состояния привычной логикой я все еще объяснить не могла, но и врать тоже не собиралась.
– Нет, – ответила я, качая головой. – Вообще ни капли.
– Ну, ты даешь, – с искренним восторгом произнес Джек мне на ухо.
Сейчас его близость меня не пугала и не раздражала. Даже наоборот – приятно, что он старается заботиться, проявляет внимание. И даже почти не пытается зубоскалить и выделываться, как павлин. Ну, разве что самую малость. Вообще, Джек довольно милый, когда не ведет себя как рок-звезда.
Путь назад прошел к моему большому огорчению довольно быстро. Говорят же – обратная дорога всегда короче.
Когда грифон приземлился, а Джек помог мне с него слезть, я скакала и прыгала от восторга, как школьница.
– Это было обалденно! Почему я раньше этого не попробовала!