Я учусь в Бикелови! Академия магии

Всхлипывая, я вытерла лицо и сглотнула, решившись, наконец, задать самый страшный вопрос:

– И… что она сказала, когда узнала обо мне?

– Спросите ее сами, – произнес Люминари и вместе с Эрмалионом они разошлись в стороны.

В эту секунду мой мир ужался до одного единственного образа, который возник передо мной. Образа высокой женщины с белыми волосами, голубыми глазами, в которых блестят слезы, и в белом греческом платье, подвязанном золотым поясом.

За ее спиной сомкнуты большие белые крылья, такие же, как у меня.

Я сотни раз мечтала, как встречу ее, сотни раз проигрывала диалог в голове, придумывала, что ей скажу. Но сейчас в голове не осталось ничего. Просто сердце билось быстро-быстро, а глаза горели от соленой влаги. Я боялась пошевелиться, боялась, что это сон и если я сделаю неверное движение – он исчезнет, растает, как мираж.

Она оказалась смелее. Она всегда была смелее. Теперь я знаю.

Шаг… другой…

А потом я ощутила себя у нее на груди, ощутила себя маленькой девочкой, которая так давно хотела найти маму. И наконец нашла.

Мне уже было совершенно все равно, что я рыдаю навзрыд в окружении целого преподавательского состава и барда, все равно, что мои крылья дергаются нервно и в такт этим рыданиям.

А она гладила меня по голове и обнимала так, как я всегда мечтала. Как может только мама, и чего раньше у меня никогда не было.

– Все хорошо, моя девочка, – шептала она, – мы всему научимся. Заново. Вместе.

Эпилог

Спустя пару недель, я уже относительно неплохо держалась в воздухе и даже начала подниматься над деревьями, хотя мама пока настаивала на тренировках крыльев и укреплении новых мышц. Поэтому приземлившись с Джеком, который сопровождал меня на грифоне и теперь почти не отходит от меня, я принялась выполнять заминочные действия, в такт дыханию покачивая крыльями.

– Ма говорит, нельзя сразу после полета отдыхать, – сообщила я деловым тоном Джеку, который привязывает Штурмеца к грифоновязи.

– С каких пор ты стала экспертом по полетам? – усмехнулся он.

– С тех пор, когда родилась камаэлем, – парировала я.

Бард похлопал грифона по пернатой шее. После всего, что произошло, он долго извинялся и винил себя за то, что произошло в Колдорском лесу. Говорил, что если бы он не танцевал с Агавой, меня бы не понесло неизвестно куда и неизвестно с кем. Что ему надо контролировать свое влияние на других, особенно на девушек, что вообще-то бред, потому что он не может идти против своей природы барда, как я не могу идти против своей.

Теперь я это понимаю.

Отчасти он был, конечно, прав. С другой стороны, кто знает, сколько времени бы еще прошло, если бы та клыкастая тварь не шарахнула по мне всей силой красного агносиса прежде, чем моя суть камаэля вышла наружу.

И все же, я решила дать Джеку второй шанс. В конце концов, все мы ошибаемся. И кто я такая, чтобы судить других, если не бывала в их шкуре?

– Ужин сегодня в семь? – уточнил Джек. Мама решила наверстывать упущенное всеми возможными и невозможными способами, а Джек влился в нашу компанию как-то очень естественно и просто. Поэтому на домашних ужинах (домашних, потому что для мамы выделили целые апартаменты) он стал желанным гостем. К тому же, сегодня должен прибыть ректор другой академии, чье появление, как намекнул профессор Люминари, безумно обрадует и меня, и маму. Я понемногу начала догадываться – почему и кто такой этот ректор. Точнее, кем он приходится мне. И эта мысль заставляла буквально пищать от счастья.

– Ага, будут пироги с яблоком и корицей, – сообщила я с улыбкой, возвращаясь к Джеку.

Он улыбнулся в ответ, а потом очень быстро оказался рядом и, притянув к себе, поцеловал меня. Оторвавшись, проговорил задумчиво:

– М-м… Пожалуй, это лучше корицы.

– Мама бы с тобой поспорила.

Джек засмеялся, но тут его взгляд устремился мне за спину, и лицо напряглось. Я обернулась.

По дорожке к грифоновязи уверенной походкой направляется Эрмалион, все в тех же парадных латах, благородный и прекрасный.

– Чего он от тебя никак не отстанет, – проворчал бард.

– Ревнуешь? – усмехнулась я.

– Нет, – ответил Джек так, как если бы сказал «да».

– Ладно тебе, он мне ничего не сделает.

– Пусть только попробует.

В этой фразе я услышала вполне отчетливую угрозу, поэтому поспешила выяснить, в чем дело.

Оставив Джека возле грифона, я пошла навстречу эльфу. Мы встретились на середине пути.

– Приветствую, камаэль, – проговорил он с редкой для эльфа теплотой.

– Привет, Эрмалион, – отозвалась я с улыбкой. – Нам так и не удалось поговорить после всего, что случилось.

Он кивнул. В лучах вечернего солнца эльф выглядел действительно прекрасным. Чистый, с серебристыми волосами и светлыми глазами, в своей высокородной одежде – теперь я понимаю, что Ильвиндорские эльфы имеют полное право быть тем, кто они есть. Впрочем, как и все остальные.

– Если честно, – начал он, – я хотел уехать не прощаясь.

– То есть ты всё-таки не адепт академии? – уточнила я свою догадку.

Он едва заметно улыбнулся и покачал головой.

– Да, Тиффани, я не адепт. Я ильвиндорский следопыт высшего уровня с полным доступом. И я не мог раскрыться.