Я учусь в четвёртом КРО

Ксения Беленкова Я учусь в четвёртом КРО

* * *

Посвящается любимой маме,

которая научила меня видеть в жизни главное и не изменять этому

Все события и герои вымышлены.

Любые совпадения с реальными личностями случайны.

Сентябрь

Катя Романенко • Прыжок с парашюта

Я не сразу поняла, что упала. Мгновение назад лестница была под ногами, а теперь поднималась над головой. Она летела всё выше и выше…

Много голосов и много слов, ставших вдруг непонятными, будто со мной говорили на иностранном языке, но разве это возможно? Тут же закружились-заплясали лица: очень смешные, как в кривом зеркале. Я вглядывалась, стараясь узнать их, но в голову лезло что-то совсем другое, как будто более важное и нужное. Вокруг были чужие жизни, а внутри билась моя собственная. Мне показалось, что я кувырком выпала из далёких придуманных историй в свою – настоящую. Впервые увидела себя так ясно: я всё смотрела, смотрела, смотрела и не могла наглядеться…

Из новой школы мы с мамой обычно возвращались через парк Покровское-Стрешнево. И каждый раз считали, кого встретим чаще – детей в колясках или хозяев с собаками. Ещё в начале сентября, сразу после переезда, мы договорились: если встретим в этом парке больше колясок – мама родит мне братика или сестричку. А если увидим больше собак – купит щенка.

– Мам, парк похож на твою юбку! – сказала я.

– Это ещё почему?

– Ты посмотри, он совсем такой же – серый с золотом.

Мама подняла голову к влажному голубиному небу, ветер рванул кленовые листья. Один из них, самый золотой, запутался в её летящих волосах.

– Мама, ты же теперь кленовая королева! – засмеялась я. – Даже корону принесло.

Мама тоже заулыбалась и воткнула кленовую корону мне в косу. В тот день колясок мы встретили больше, чем собак. Я была такая счастливая и почти что забыла о новом классе…

Мне сказали, что я пойду в четвёртый КРО^[1], потому что почти весь третий класс проболела и плохо написала переводные контрольные. Ребята в коррекционном оказались странные: здесь было всего девять человек, но большая, как медведица, учительница еле с нами справлялась. Она вечно металась от парты к парте, рассаживая всех по местам.

Один светленький мальчик с голубыми глазами все перемены напролёт ползал по классу, а на уроке мог забраться под стол и начать визгливо лаять. Другой – тощий и изогнутый, как палка грибника, – постоянно хулиганил и любил драться со всеми подряд, даже с кулером. Но чаще доставалось его соседу по парте, который непонятным образом перемещался внутри растянутой водолазки, так что из рукава запросто могла выскочить голова. На побои он почему-то никогда не жаловался, будто был достоин их. Кроме меня в классе училась всего одна девочка, зато рыжая и очень весёлая. Стоило ей открыть рот, как она сразу начинала хохотать. И тогда просыпался всклокоченный молчаливый мальчик, который всегда лежал на задней парте. Ещё двое ребят сидели прямо перед учительским столом и постоянно кричали друг на друга. Один из них, пухловатый, с прозрачным бобриком на голове, невероятно размахивал слюнявым языком, так что брызги прилетали на мою парту. Второй в спорах зачем-то перебирал всех известных ему актёров. Глаза у него были навыкате, как у рыбы телескопа, и к тому ещё ирокез, торчащий вверх плавником намыленных волос.

Но самым необыкновенным был девятый ученик: он почти никогда не ходил на уроки, всё время ухитрялся прогуливать. Первые две недели я лишь слушала про него невероятные истории от одноклассников. И вот однажды мне всё же удалось познакомиться с ним. Тогда я и не знала, что эта встреча перевернёт мою жизнь…

– Он выпрыгнул в окно! – кричал, выпучивая рыбьи глаза, Сашка Воронков.

– С парашюта прыгал, что ли? – обрызгал его слюной Вова Сяткин и сам высунулся наружу. – Второй этаж – высоко…

– Парашют не успел бы даже раскрыться, – из водолазки вынырнула голова Миши Гришина. – А ещё, Сяткин, тебе пора бы знать, что с парашюта вообще никогда не прыгают! Это же глупость какая-то…

– Много понимаешь, да? – Сяткин недовольно зыркнул на Гришина. – Это почему ещё с парашюта не прыгают?

– Потому что прыгают с парашютОМ! Если с парашюта прыгнуть – сразу кранты.

Но Гришина уже никто не слышал, внизу появилась пляшущая фигурка, которая махала ребятам рукой.

– Крендель! – захлопала в ладоши Марта Кобылянская. – Жив! Живё-ха-ха-ха-нек!