Я уеду отсюда

Мой муж жуткий модник. Удивительно до чего же он любит красиво одеваться.

Самое интересное, что он нисколько не стесняется надевать на себя вещи, которые у нас в городе никто ещё не носит. Недавно мы приобрели ему оранжевую (цвета апельсина) гипюровую приталенную рубаху с длинными концами воротника. Выглядит очень экстравагантно. А Ваське, хоть бы хны. Носит и не стесняется. Приталенные рубахи только появились, а тут ещё яркая такая.

Приехали мы как – то в поселок Новая Кола, услышали, что туда привезли новые ткани. В магазине у Васьки глаза разбежались, на прилавки выложили кримплен. Мой муж выбрал себе ткань нескольких расцветок: красивого шоколадного цвета и кофе с молоком. Он решил пошить себе костюм и пиджак. Для платья мне выбрали кримплен такого же апельсинового цвета, как у Васьки кружевная рубаха, а на пальто – кофе с молоком, как мужу на пиджак.

В общем, накупили ткани, заказали шить. Теперь у меня такое же апельсиновой платье, как и его рубаха. Васька сшил себе ещё и клёши.

Живём мы очень весело. Муж раздобыл где–то настольную игру «Колпачки». Для Лианы эта игра ещё не подходит, девочка маленькая, но мы с Васькой все ночи напролёт азартно режемся в эти колпачки.

Дед Коля, Васькин отец соорудил для Лианы в палисаднике деревянный домик для игр, когда дочка вырастет, будет в самый раз.

Потом он притащил своей внучке огромного железного коня и такую же огромную металлическую машину.

Лиана пока ножками не достает до педалей, которые приводят в движение железные конструкции, принесенные свёкром. Если нажимать на педали, конь шевелит ногами. Пока с этими игрушками одна маета. Они огромные и тяжёлые, но дочка рада. Правда нам приходится таскать её вместе с машиной и конём т.к. она не может сама ими управлять.

Однажды Васька приходит с работы выпивший. Я смеюсь, какой он смешной и весёлый.

«Погоди, ещё кровавыми слезами наревёшься», – говорит мне свекровь. И её слова оказываются пророческими. Васька стал выпивать.

Я устроилась работать, Лиану отдали в ясли.

Придя с работы, домой, я застаю Ваську крепко спящим, а Лиану, играющую на полу в нетопленном доме. Как же можно быть таким беспечным и необязательным! Как плохо, что на мужа нельзя положиться даже в таком простом деле.

Дочка простыла и заболела.

Я вожу Лиану в больницу на прогревание, шею греем лампой, пою дочку прополисом.

Лимфатические узлы стали увеличиваться и сбоку шея опухла. Сначала врачи говорят, что у нее свинка и это скоро пройдёт.

В декабре 1972 года меня с Лианой кладут в больницу.

Врач сказал, что у неё страшный диагноз и мне нужно родить второго ребёнка. Я не верю. Моя жизнь закончилась вместе с этой ужасной болезнью.

В больнице мы лежим с ней до апреля. Всё это время Лиану пытаются лечить.

Малышке нужно сделать операцию и взять биопсию – анализ состояния лимфоузлов, чтобы поставить точный диагноз.

Я боюсь напугать Лиану и не знаю, как объяснить, что ей будут делать операцию. Дочке всего 3 года.

Каждый день в операционную на грохочущей металлической каталке везут детей. Дочка боится каталки и просит меня, чтобы её врач отнес в операционную на руках.

Хирург Волосов по нашей с ней просьбе несет Лиану на руках и проводит операцию.

Без каталки дочке не так страшно. Анализы плохие. Диагноз подтвердился.

От горя я не нахожу себе места. Я должна жить вопреки отчаянию. Я должна надеяться.

В больницу к нам никто не приходит.

У нас нет ни запасной одежды, ни средств гигиены, ни поддержки, ни гостинцев для Лианы.

Васька пришёл один раз пьяный, я прогнала его, чтобы приходил трезвый. Больше его не было. По–всей видимости, трезвость к нему не явилась.

Свекровь не пришла ни разу. Поскольку она работает в больнице (хоть и не в той, где мы лежим), медики её знают, я через чужих людей прошу, чтобы Евдокия передала нам сменную одежду. Мою просьбу выполнили и этим ограничились.

– Ничего, родишь ещё – говорит Евдокия – у меня вон четвёро не пелёнаны выросли. Привяжу к дереву за ногу, и иду в поле работать. Приду, а у него черви аж под губой от мух. И ничего – выросли…

Лиане начинают делать химиотерапию. Вен для капельниц у неё нет. На ноге делают разрез и достают венку, в которую все время капают ядовитое лекарство, чтобы помочь справиться с тяжелой болезнью.

По моим щекам всё время текут слезы, Лиана замечает и утешает меня: «Мне совсем не больно».

Дочка ведет себя стойко. Никогда не плачет и успокаивает меня.

С венкой, куда капают лекарство, происходит что–то не так. Врачи говорят, что ножку можно потерять. Нога раздута, дочка не может ходить.

Около полугода мы лежим в больнице. Я молюсь за дочку, за её ножку, за жизнь.

Ногу, каким–то чудом спасли. Курс химиотерапии закончен. В апреле нас выписывают. На улице очень тепло, снег растаял, и огромные ручьи текут реками по улице.

Такие же ручьи текут у меня из глаз.

Мы с дочкой в зимней одежде. Когда нас положили в больницу, Лиана была в цигейковой шубке, меховой шапке и валенках. Я тоже – во всём зимнем. Лиана не может понять, почему она в шубе. Я боюсь её простудить.