Я уезжаю!

Я делаю глубокий вдох. По правде говоря, я создала этот блог в прошлом году, когда у нас с Ником было… не свидание, а какое-то ужасное невразумительное «нечто». Тогда я ничего об этом не сказала Лене, потому что мне было стыдно. Я понимала, что это ненадолго. Внутренний голос твердил мне, да я и сама это осознавала, что он использует меня.

В тот вечер я ждала на подъездной дорожке, когда за мной на джипе приедет Ник. Маме я соврала, что меня заберет девочка из класса по химии и что мы хотим поработать над презентацией. Я села к нему в машину, и мы обменялись неловкими приветствиями:

– Привет.

– Привет.

Мы не обнимались, не целовались. Просто ехали молча. Как-то в журнале «Севентин» я прочла, что самая чувствительная часть тела у парней – это волосы на границе головы и шеи, потому что к этому месту очень редко прикасаются. И пока Ник вел машину, я погладила левой ладонью мягкий ежик его волос. Он ничего не сказал, но и остановиться не попросил. Так что я не убирала руку, а он тем временем свернул с шоссе и, проехав мимо центра города, направился к пляжу.

По ночам пляж закрывают, но мы сюда приехали не по берегу гулять. Ник заехал на парковку и заглушил двигатель. Я убрала руку с его шеи, а после, поддавшись своей самоуверенности, опустила ладонь на его джинсы. Даже сквозь ткань я почувствовала, насколько он возбудился.

На следующий день я написала ему: «Как дела?»

Через час он ответил: «Не особо».

Больше ничего. Ни подробностей о прошедшем дне, ни даже равнодушного: «У тебя?»

Тогда я поняла Офелию лучше, чем за все время наших лекций по английскому. Либо парень, которого ты любишь, сумасшедший, либо притворяется таковым. И пока желаешь того, кого не можешь понять или кто не позволяет тебе этого сделать, ты сама сойдешь с ума. Надежда на взаимность похожа на китайскую пытку водой: с отчаянием ждешь следующую каплю – хоть какой-то знак, что ты ему нравишься, – но не знаешь, когда она упадет. И упадет ли вообще.

* * *

– Не знаю, – отвечаю я. – Просто мне кажется, что она заслуживает большего интереса.

Каллум ерзает на стуле и откашливается. Проверяет телефон, легонько улыбаясь самому себе, а потом снова обращает на меня все свое внимание.

– На самом деле, если быть честным, я никогда не читал «Гамлета», – говорит он. – Хотя мы должны были.

На этот раз я краснею. Наверное, он считает меня чокнутой. Пустилась в разглагольствования о Шекспире. В баре. А я даже не знаю его фамилии.

– Какая у тебя фамилия? – спрашиваю я.

– Кэссиди.

– Каллум Кэссиди. Неудивительно, что ты так любишь супергероев.

– В смысле?

– Каллум Кэссиди – КК. Ну, это как Лекс Лютор, Лоис Лэйн, Джессика Джонс, Баки Барнс, Брюс Беннер, Пеппер Поттс… Ты сам практически супергерой.

– Да ты не задумываясь можешь назвать столько персонажей!

– Просто в детстве я читала много комиксов. И у меня хорошая память.

– Ну, со мной не все так однозначно – я мог бы оказаться и суперзлодеем, как… Доктор Дум, ДД.

– И какая бы у тебя была суперспособность?

– Я бы уничтожал своих противников знаниями малоизвестных фактов из «Властелина колец». А у тебя?

На минуту я задумываюсь.

– А я бы… могла нарисовать что угодно, а потом это материализовать.

В притворной ярости Каллум стучит кулаком по столу:

– Нечестно, твоя способность лучше моей! Не нужно было мне отвечать первым! Кстати, мне нравится твоя… – Он показывает на мою зеленую прядку.

– Спасибо. – В это время я рассеянно кручу локон волос. – А моя мама ее ненавидит.

Каллум Кэссиди ничего не отвечает и впервые за пятнадцать минут отводит глаза, глядя куда-то поверх моего плеча.

– Нора, дорогая.

Это мама. И она стоит позади меня. К счастью, я почти уверена, что она не слышала слов о том, как она ненавидит мою зеленую прядь волос, иначе бы не стала называть меня «дорогой».

– Уже поздно, – начинает она. – У нас был долгий день. Я устала. Думаю, пора возвращаться.

Как вовремя! Именно тогда, когда симпатичному парню впервые в жизни по-настоящему интересно со мной общаться. Теперь я четко осознаю, почему с самого начала хотела путешествовать одна: я сама по себе, могу выбирать куда и когда идти, ни за кого не отвечать. И не зависеть от чьего-либо самочувствия или усталости в то время, когда я знакомлюсь с крутейшим парнем из всех, что мне доводилось встречать за долгое время.

Но тут же я напоминаю себе, что через несколько дней мама уедет. Все оставшееся время в Ирландии и целую поездку в Лондон и Флоренцию я проведу одна и буду общаться с горячими парнями столько, сколько захочу.

Я бросаю на Каллума извиняющийся взгляд.

– Можешь дать мне свой номер телефона? – просит он.

Мама наблюдает за нами, через руку у нее перекинута куртка.

– Э-э, не уверена, что с моего телефона в роуминге можно отправлять сообщения, – говорю я. – Но есть «Фейсбук». Дай мне свой телефон. – Он протягивает мне мобильник, на котором я открываю приложение «Фейсбука». Ввожу свое имя и отправляю себе запрос на добавление в друзья. – Готово.