Я уезжаю!

– Господи, нет. То есть я, конечно, провожу здесь много времени, потому что знаю Деклана и Айне целую вечность, но лучше тебе не видеть мои потуги в рисовании. Ничего похожего с твоими работами. Мое развитие остановилось на человечках из палочек.

– Ты живешь здесь? – удивляюсь я.

Мне почему-то трудно себе представить, что кто-то может всю жизнь провести в этом маленьком городишке на острове, вдали от всего.

– Типа того. Моя мама живет в Дублине, там я хожу в школу, но лето провожу здесь с отцом и дядями.

– Даже не верится: ты решил, что мои рисунки понравятся твоим друзьям!

Сказав это, я мысленно одергиваю себя. Нора, следи за языком! Ты же не хочешь, чтобы он считал тебя чокнутой эгоистичной американкой – хотя ты ею и являешься. Просто делай все возможное, чтобы он об этом не узнал, ладно?

– Ха, но они действительно классные! Ты классно передаешь характеры персонажей. Такое нужно публиковать в «БаззФиде» или чем-то подобном.

– Постой, у вас здесь есть «БаззФид»?

– Ха! Это же Ирландия, а не Украина советской эпохи. Здесь повсюду есть «БаззФид». Помню, прошлым летом моя подруга – тоже из Америки – была в шоке, что я смотрел «Во все тяжкие». Она даже не предполагала, что у нас тут показывает «Нетфликс».

Пытаюсь сосредоточиться на словах Каллума, но меня начинает изводить звучащий в голове голос: «Он с самого детства каждый год бывает в Оме. Он видел множество приезжающих и уезжающих американок. Ты ничем от них не отличаешься».

Но я заглушаю эти мысли.

– Ну а ты? – спрашивает Каллум. – Откуда приехала? И… О, а как тебя зовут? Господи, я и правда за все это время так и не спросил твоего имени?

– Нора. Нора Паркер-Холмс, через дефис. И я из Чикаго.

– Хорошо, Нора Паркер-Холмс через дефис из Чикаго, какой твой… самый нелюбимый фильм?

– Мой самый нелюбимый фильм?

– Да ладно, разве этот вопрос не интереснее, чем если бы я спросил о самом любимом? – Стул возле Каллума освобождается, и он, похлопывая по нему, предлагает мне сесть. – Хочешь выпить?

– Нет, спасибо, я не хочу. – Не сочтет ли он меня неудачницей из-за того, что я не пью? – И… э-э… мой самый нелюбимый фильм «Донни Дарко».

– Что? Не-е-е-ет! Я обожаю этот фильм! – Взволнованный намечающимся обсуждением, Каллум разворачивается и впивается в меня взглядом. А потом кладет обе руки мне на плечи, и у меня по спине пробегают мурашки. – Стой, – говорит он. – Погоди. Мы еще обсудим наши разногласия, но для начала поведай мне всю эту нудятину о себе: возраст, родной город, надежды, мечты…

– Родилась и выросла в Чикаго… как бы. На самом деле я живу за пределами Чикаго. И… мой дедушка – художник, он оплатил мою поездку в Европу. А… мама решила увязаться за мной.

Произнося эти слова, я вдруг осознаю, насколько ужасающе скучная у меня жизнь. Некоторые подростки в одиночку переплывают океан, другие с детства растут солдатами, а иные на заднем дворе лечат краснуху химическими веществами, найденными в удобрении. Я же просто черкаю в альбоме, крашу волосы зеленым и притворяюсь, что это делает меня особенной.

– А еще у тебя поганый вкус в фильмах, – добавляет Каллум.

– Неправда! А какой у тебя самый нелюбимый фильм? – интересуюсь я.

– «Мстители: Эра Альтрона». Не полная лажа, конечно, но все же Джосс подкачал. Сам-то фильм неплохой, но после такой крутой работы, как «Другая война», ожидаешь большего. Думаю, ты меня понимаешь.

Не знаю, что за ангел послал мне этого классного ирландского парня, который любит «Мстителей» так же сильно, как и я. Но кто бы ты ни был, спасибо тебе! Я буду петь гимны в твою честь. Даже сама напишу их. Если ты ирландский ангел, я стану произносить слово «честь» на британский манер, чтобы должным образом почтить тебя.

Каллум опрокидывает стакан, и на язык ему падают последние капельки пива.

– Можно у тебя еще кое-что спросить? – Не успеваю я ответить, как он продолжает: – Почему твой блог называется «Офелия в раю»?

– Если честно, не знаю, – улыбаюсь я. – На уроке английского мы как-то читали «Гамлета», и мне понравилось. Это была первая шекспировская пьеса, которую я вроде как поняла. Парень возвращается из колледжа, у него в жизни теперь все по-другому, он сталкивается с тем, что ему нужно поступить правильно, хотя никто ему не говорил, что значит правильно. А рядом уже нет родителей, которые могли бы дать тебе «правильный ответ», как это бывало в детстве, понимаешь? В этой проблеме замешана и его мать; он, как и мы, не понимает, настоящий ли его отец или лишь олицетворение его вины. И тогда он придумывает самый худший план: прикидывается сумасшедшим и всю пьесу ведет себя так, убегает от пиратов… Не знаю. Мне его жалко. Я-то вижу его где-нибудь на пляже попивающим пина-коладу и читающим книгу, а не борющимся за судьбу Дании и свою душу.

– А откуда взялась Офелия?