Я ухожу. Прощай навеки. Твоя душа.

 - Потому что ты тысячу раз приходил сюда за водой и никогда не обращал на меня внимания, — зло прокричал голос.

 - А кто ты?

 - Раньше меня звали хромой Петер.

 Ему вспомнилась легенда о хромом мальчике, который давным–давно утонул в этом колодце. Отец с матерью выгнали его на улицу, чтобы он не мешал им ссориться; ребенок заигрался у колодца и упал в него. Но это было давно, вот уже седьмой год он живет в этом доме, а прежние жильцы лежат на кладбище, после того, как угорели, раньше времени закрыв заслонку печи во время очередной попойки.

 - Почему ты не выберешься наружу? — спросил он у обитателя колодца.

 - Не хочу, — ответил тот, кто назвался хромым Петером.

 - А хочешь, я достану тебя?

 - Нет!

 С того дня он стал каждый день приходить к колодцу, даже если ему не нужно было воды — просто для того, чтобы поговорить с хромым Петером. Иногда он оставался у колодца подолгу, чтобы поиграть ему на гитаре или почитать Голсуорси. Хромому Петеру не нравился Голсуорси, но он все равно ему читал; возможно это была своеобразная маленькая месть за ненависть.

 Все чаще ему в голову стала приходить мысль, что следовало бы позвать на помощь людей и вызволить несчастного из его плена, но едва он заводил об этом речь, как хромой Петер сразу начинал нервничать и зло ругаться.

 «Неужели ему так нравится сидеть в этой мрачной и сырой яме! — думал он. — Это же до какой степени нужно ненавидеть прежде всего самого себя!»

 - А себя ты ненавидишь? — спросил он однажды у заточенного в колодце.

 - Да, — последовал ответ.

 - А за что?

 - За то, что не могу ненавидеть вас всех еще больше.

 Скоро он так привык к своему собеседнику из колодца, что почти перестал общаться с другими людьми, населяющими деревню. Хромой Петер был интересным собеседником, обладающим острым умом и парадоксальным мышлением.

 И однажды он все же пришел к твердому решению вызволить несчастного из его заточения.

 - Нет, — ответил тот на его предложение. — Ни за что!

 - Но почему же? Неужели тебе не хочется вновь увидеть свет солнца, услышать пение птиц и звон родника, почувствовать вкус лета на губах?

 - Нет, — категорически отвечал хромой Петер. — Как же я смогу ненавидеть, если перестану быть изгоем.

 - Но ненависть бессмысленна, — убеждал он. — Зачем ненавидеть, если можно любить!

 - Это риторика, не более, — отвечал голос из колодца. — Зачем любить, если можно ненавидеть, отвечу я. Любовь по твоей логике так же бессмысленна, как и ненависть, поскольку является ее антиподом, а антипод бессмысленности не есть ли еще большая бессмысленность?

 Ему никак не удавалось убедить своего собеседника покинуть его темницу. Ни расписывание всех выгод и благ проживания под солнцем, ни обещание бесед долгими зимними вечерами, когда так хорошо пьется чай с малиновым вареньем, ни упоминание о женщинах и прочих соблазнах этого мира не помогали.

 А он между тем уже заметно привязался к хромому Петеру и стал появляться у колодца ежедневно и просиживать возле него целые дни напролет. Соседи, наверное, догадывались о причинах его поведения, но молчали, не задавали вопросов и не пытались отговорить его от общения с новым другом.

 И однажды он окончательно решил помочь несчастному.

 - Не кажется ли вам, — обратился он к своему соседу, плотнику, — что нехорошо оставлять человека, тем более — ребенка, в таком незавидном положении? Вот, у меня есть веревка, мне нужен только помощник. Помогите–ка мне вытащить из колодца хромого Петера.

 - Не следует этого делать, — отвечал сосед. — У нас в деревне даже нет свободного дома, где он мог бы поселиться.

 - Он будет жить со мной.

 - Хм… Хм… Ну что ж… Пожалуй и вправду, пора уже достать этого бедолагу, — согласился плотник. Он позвал своего друга, местного печника, на всякий случай, если вдруг хромой Петер окажется слишком тяжел от долгого сидения в темноте и сырости.

 Сколько они не пытались уговорить затворника обвязаться брошенной ему веревкой, тот не соглашался и только угрожал им тем, что бросится в воду и навсегда отравит ее своей ненавистью. В конце концов пришлось попросить соседей подержать веревку, обвязать ее вокруг своего пояса и самому спуститься в колодец.

 Как ни упирался затворник, как он ни толкался, но его удалось оторвать от скользкой деревянной стены, за которую он успел зацепиться кончиками пальцев одиннадцать лет назад и благодаря которой сумел выжить.

 Наконец, он крепко обнял затворника, прижимая его к себе, и крикнул соседям, чтобы поднимали.

 - А стоит ли? — ответил сверху плотник.

 - То есть как это… — опешил он. — Что вы хотите сказать?

 - Да то и хочу, — рассмеялся плотник. — Сидите уж в колодце. Вдвоем вам будет не скучно.

 - Но позвольте!..

 Однако соседи уже тянули веревку. Очевидно, плотник шутил таким образом.

 С того дня хромой Петер стал жить в его доме.

 Теперь они могли беседовать сутки напролет. Ему очень хотелось отогреть своего жильца, вернуть сердцу хромого Петера веру в людей, надежду, радость жизни. Это было нелегко, но тем больше хотелось ему добиться своей цели.