Я ухожу. Прощай навеки. Твоя душа.

 - Милая! — воскликнула она, вся подавшись ко мне. — Ты сказал «милая»!

 - Ну… ну да, — испугался я. — Да, но… Тысячи мужчин называют так незнакомых женщин, и это их ни к чему не…

 - Что мне до других! — перебила она. — Ведь это ты назвал так меня!

 Я не люблю, когда меня перебивают. Мне неприятна в женщинах излишняя экзальтация. Но я решил, что не стоит лишний раз волновать эту сумасшедшую.

 - Да, — кивнул я. — Да, милая Брунарда. Вы действительно довольно милы и… и непосредственны, как дитя, но… Впрочем, «милая» — это только слово. Оно состоит из слогов, букв, звуков…

 - Но когда ты произносишь его, — снова перебила она, — то в твоих устах оно звучит как в устах бога.

 - В самом деле? — я никогда не замечал, что произвожу на женщин такое впечатление. Это открытие было, конечно, приятно, но оно… оно несколько выбивало из колеи.

 - Спасибо за комплимент, — сказал я и прикоснулся к шляпе, давая понять, что хотел бы откланяться.

 - О нет! Не уходи, прошу тебя! — воскликнула она, молитвенно слагая руки. — Не уходи, любимый! Я не смогу больше жить без тебя, ни единого дня, ни единого часа!

 Что же мне было делать, скажите на милость? Довольно странное и неприятное положение, согласитесь…

 Уже заметно стемнело. Озеро нахмурилось и смутно отражало пока еще бледный лунный свет. Мне стало немного жутко, признаться, и я едва не бросился бежать. Следовало предпринять что–то решительное, но я не знаю — что.

 - Мне, конечно, приятно было поговорить с вами, — сказал я ласково, — но время, знаете ли… Темнеет… Хочется чаю… Я мог бы проводить вас немного, если хотите. Вы недалеко живете?

 - Здесь, — ответила она, поведя рукой в сторону черневшего в полумраке озера и рощи за ним.

 - Здесь?.. То есть, вы хотите сказать…

 - Здесь, — повторила она и я снова заметил как странно и безумно блестят ее глаз. — Здесь, — в озере, в роще…

 Теперь, окончательно убедившись в ее безумии, я не на шутку испугался, но в то же время обрел некое хладнокровное спокойствие, как бывает это с храбрыми людьми в минуту опасности.

 - А! понимаю, — кивнул я. — Понимаю… Ну что же, в таком случае…

 - Не покидай меня, — попросила она.

 Но хитрость — моя спасительница — уже посетила мой ум.

 - Это ненадолго, — успокоил я. — Только до завтрашнего вечера.

 - О нет! — воскликнула она. — Я не доживу! Любовь погубит меня!

 - Гм–гм… Милая моя Брунарда… — я старательно подыскивал слова. — Видите ли, любовь — это… как бы вам сказать… любовь предполагает некоторое…

 - Любовь погубит меня, — повторила она уже спокойно. — Фея не может прожить без любимого более двенадцати часов… Я умру на заходе солнца…

 Вот так она и сказала. Ну не сумасшедшая ли она была, подумайте?!

 - Феи бывают в сказках, — сказал я, улыбаясь, и даже погладил ее по голове, как дитя.

 А она вдруг схватила мою руку и прижалась к ней губами. Мне стало совсем неловко и я готов был рассердиться, но напомнил себе, что с больным человеком следует быть ласковым и терпимым.

 - Любовь из всякой женщины делает фею, — сказала она.

 Мне эта фраза показалась несколько вычурной.

 «Но впрочем, — подумал я, — если ее немного подкорректировать…»

 - А из феи, — продолжала она, — любовь делает самую обыкновенную женщину; и как самая обыкновенная женщина, фея не может жить, если с ней рядом нет любимого человека… Только фея не умеет плакать, она — умирает…

 - Феи бывают в сказках, — повторил я ласково. — вы не умрете до завтрашнего вечера, а завтра вечером, еще до захода солнца, я приду сюда, обещаю… А теперь мне нужно идти, право, нужно.

 Она совсем погрустнела, отпустила мою руку и спросила, заглядывая мне в глаза:

 - Но ты ведь правда придешь перед заходом солнца?

 - Ну разумеется, — ответил я.

 А в голове моей уже родился план действий.

 - Я не прошу тебя любить меня, нет, — сказала она. — Позволь только, позволь мне любить тебя. Позволь мне жить тобою.

 - Несколько странно… — ответил я. — Но если уж… конечно, конечно…

 - Позволь мне знать только, что моя любовь не пугает тебя, что она не неприятна тебе. Позволь иногда видеть тебя, думать о тебе, надеяться на встречу с тобой.

 - Ну конечно, — отвечал я. — Вы можете…

 Она улыбнулась счастливой улыбкой.

 «Вот и славно! — подумал я. — Кажется, мне удалось утихомирить эту сумасшедшую… Хитрость, хитрость — вот что нужно в общении с такими людьми!»

 - Я знаю, что ты разобьешь мне сердце, — сказала она, печально улыбаясь. — Но сейчас я счастлива! Я люблю тебя и я счастлива. Поцелуй меня на прощание?

 - Поцеловать?.. Видите ли…

 «Хитрость, хитрость!» — напомнил мне внутренний голос.

 - Да, — кивнул я. — Отчего же…

 Я наклонился к ней и поцеловал ее в лоб.

 - До завтра, — сказал я.

 Она снова улыбнулась мне, уже лучезарно, и ответила:

 - До вечера, любимый.

 Я поторопился уйти, пока она не выдумала еще чего–нибудь. Никогда не знаешь, чего ожидать от таких женщин…

 Дома я первым делом позвонил на станцию и заказал билет на утренний поезд. Потом выпил чаю.