Я украду тебя у смерти

— Понимаешь… — я начала тщательно подбирать слова, чтобы не обидеть его. — Я не обиделась, но, правда, разочаровалась. Наверное, у тебя были причины, по которым ты вел себя подобным образом. Однако они мне неведомы. Несмотря на свою общительность, ты очень скрытен и никому не раскрываешься по-настоящему. Ты вчера передо мной извинился … А перед друзьями?

Да, я наконец-то сказала это. Должно же это было когда-то произойти? А тут представился такой подходящий момент, чтобы поведать ему о своих сомнениях.

Встала со стула и пошла наливать подоспевший кипяток в чайник для заварки. Друг все молчал, гипнотизируя пространство. А я давала ему время на то, чтобы собраться с мыслями и сказать правду. Или хотя бы часть ее, потому что, судя по его реакции, за странным поведением Громова скрывалось поистине что-то очень важное для него и возможно чудовищное для меня.

— Сахар, лимон, мяту в чай класть? — спросила его, вынуждая обратить на себя внимание. — Ты пьешь разбавленный или кипяток?

— Давай все сразу и стоградусное, — невесело откликнулся друг.

У меня зазвонил телефон, и я, поставив угощения на стол, потянулась в карман домашних брюк за своим гаджетом.

— Это Саша, — сказала я после того, как закончила наш с ней короткий разговор. — Просит перенести встречу на два.

— С Даном что ли на футбол увязалась? — уточнил Гром.

— Судя по единогласному «Нужен гол!», да, — засмеялась я. — А ты, я смотрю, более далек от мячика, чем они?

— Нет. Но сейчас у меня просто нет настроения, — честно признался парень.

— Кроме сладкого я могу тебе еще чем-то помочь? — участливо осведомилась я, пододвигая к нему тарелку с печеньем.

— Обними, а? — неожиданно попросил он. — Так что-то паршиво стало…

— Иди сюда.

Я пододвинула стул вплотную к нему и обхватила руками его за плечи. Руки Громова легли ко мне на талию, одаривая кожу какой-то странной прохладой.

— Миш, а ты здоров? — не отстраняясь от него, спросила я. — Почему у тебя руки постоянно холодные? И это при том, что в жару ты носишь толстовки и рубашки с длинным рукавом.

Опять-таки холодный нос уткнулся мне в шею, дыхание защекотало кожу и вызвало толпу мурашек. И снова ни слова в свое оправдание. Только руки изредка подрагивают и все крепче прижимают меня к мужской груди.

— Не знаю, — пробурчали, наконец, в ответ. — Я вообще в последнее время слетел с катушек.

— У тебя что-то случилось? Если захочешь выговориться, я могу тебя выслушать.

— Ничего не случилось.

— Ну, как знаешь.

Через некоторое время мы все же отлепились друг от друга и принялись нормально пить чай. Сашка очень кстати перенесла нашу встречу, потому что в сложившейся ситуации мне очень не хотелось бы выгонять Мишу, не поговорив с ним как следует.

Когда у Громова зазвонил телефон, а на сенсорном экране высветилось фото Оли, мне почти удалось разговорить друга. К моему огромному удивлению вызов Миша отклонил и вообще выключил звук, чтобы не мешал нашему милому междусобойчику.

— А она прилипчивая, — заметил он. — Придурок.

— Миш, ну ты чего? — отпив немного чая, пожурила его. — Прекращай издеваться над собой.

— Так мне и надо, — отрицательно покачал головой парень.

— Лучше съешь сырник, — я пододвинула к нему пиалу. — Мамка вчера готовила. Очень вкусно, кстати.

— И как ты умудряешься поддерживать фигуру в форме? — удивился Громов, окинув меня растерянным взглядом. — Я бы на твоем месте уже в шарик превратился.

Он активно увиливал от обоих вопросов, ответы на которые мне были просто жизненно необходимы. И эти мандраж, нервозность, быстрая смена настроения, депрессия в начальной стадии своего развития и нежелание открыться мне… Очень нехорошо и подозрительно, а также наталкивает на необходимость проштудировать интернет в поисках истины. Которая, скорее всего меня не порадует.

— Слушай, — я прервала затянувшееся молчание, — давай-ка ты завязывай с беспорядочными половыми связями. Я, конечно, не специалист в этом, но точно знаю, что люди очень часто подхватывают…

— Уже завязал, — Гром прервал поток моей уже потихоньку становящейся бессвязной речи. — В ночи большую часть друзей из Сети снес.

— Не жалеешь? — я напряженно вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, о чем он сейчас может думать.

— Нет. Поверь, мне просто очень плохо. Не знаю, почему.

— Может, тебе лучше пойти домой и вызвать доктора?

— Там мне станет еще хуже, — печально откликнулся Громов.

Если честно, он выглядел не очень. Я впервые видела настолько подавленного и замкнутого парня, который никак не желал идти на контакт. Вернее, разговаривал он со мной очень даже охотно, однако старался не касаться темы собственной личной жизни.

Из его рассказа поняла, что прошлой ночью он-таки послал Олю куда подальше, но получилось это настолько тактично (конечно, мой образованный друг просто не мог разговаривать с девушкой иначе), что она не поняла (или предпочла прикинуться дурочкой) и продолжила надеяться на взаимность.