Я украду тебя у смерти

Еле доползла до метро. Потом, медленно спустившись вниз по лестнице зайдя в вагон поезда, удобно устроилась на свободном сидении. Склонила голову набок, упираясь виском в холодную перекладину, и прикрыла глаза. Всего пара минут передышки, и у меня вновь появится немного сил, чтобы дойти до дома.

Очнулась, когда голос в динамиках объявил, что двери закрываются. И вот незадача, на моей остановке!

Вскочив с сидения, подбежала к дверям, которые чуть было не прищемили мне нос.

— Гадство! — выругалась я и стукнула кулаком по прочному металлу.

— Как не стыдно, — запричитала бабуля, которая сидела неподалеку. — Никакого воспитания.

— Явно под какой-то гадостью, — подхватила еще одна. — Вон какая дерганая.

— Чего стоишь, смотришь? — зло спросила у меня первая бабуля.

Еле сдержалась, чтобы не начать кричать. Чего они ко мне прицепились? Заняться нечем? Небось, от нечего делать катаются по метро и ищут, с кем бы сцепиться и выплеснуть на ни в чем не повинного человека всю свою злобу, что скопилась за день.

Отвернувшись к двери, посмотрела на свое искаженное отражение. Вся растрепанная, осунувшаяся, бледная (да это даже плохое освещение скрыть не могло). Определенно, сегодня надо лечь спать пораньше.

Выйдя на следующей остановке, направилась к противоположной стороне. Это надо же было проспать свою станцию.

Когда наконец-то вышла из метро, снова не сдержалась и, достав из кармана телефон, набрала номер Грома. По-прежнему недоступен. Может, все же пройти к его дому и немного подежурить возле подъезда? Вдруг мне повезет и я увижу Мишу? А если нет? Тогда все бессмысленно…

Усталость тупой болью застучала в висках, заставляя меня пойти в совершенно противоположную сторону. Нет, определенно, мне надо домой. Еще немного, и я просто свалюсь на ровной дороге.

Открыв дверь квартиры, прошла в прихожую и стала раздеваться.

— Мяу? — первым, кто меня встретил, был Джем. Он тут же стал тереться о мои ноги, мешая снять ботинки.

— Прекрати, — я подхватила кота на руки и опустила его на мягкий пуфик, что стоял вплотную к стене.

— Аля? — раздался из дальней комнаты голос мамы.

— Привет, мам! — выкрикнула я, снимая правый ботинок.

— А я уже собиралась звонить, — всплеснула руками женщина, подходя ко мне. — Долго ты сегодня.

— С Сашей гуляла, — тут же нашлась с ответом я. — А где папа?

— Еще не пришел, — мрачно откликнулась Анна Сергеевна.

— Ты ему не звонила насчет украшений? — уточнила, разделавшись и со вторым ботинком.

— Да, — сквозь зубы проговорила она. — Не сознался, паршивец. Но мы еще посмотрим, кто кого…

Вскоре уже сидела в кухне и поглощала горячий наваристый суп. Господи, как же я проголодалась! Так что не удивительно, что я попросила добавки.

— Все в порядке? Ты какая-то сегодня дерганая, — поставив передо мной полную тарелку супа, сказала родительница.

— Просто голова немного болит, — и ведь не соврала. — Хочу быстро поесть и лечь спать.

Помыв посуду, поцеловала маму и поплелась к себе. Там, взяв пижаму, пошла в ванную комнату. Сейчас быстро приведу себя в порядок и лягу в постель. Только Грому еще раз позвоню. Вдруг он будет доступен, и мы сможем поговорить…

Поговорить у нас не получилось. Телефон все так же был недоступен, в соцсети друг не появлялся и моих сообщений не читал.

Из-за поселившегося в груди беспокойства, заснула я уже глубокой ночью. Вновь намочив слезами подушку.

Следующим вечером мы с мамой снова ужинали вдвоем. Папа задерживался и не отвечал на звонки. В прошлый раз оказалось, что он засиделся в офисе за составлением Устава организации. И не важно, что половина мебели еще находилась в разобранном состоянии. Это теперь его детище, которое, к сожалению, пока еще не приносит дохода. Сегодня его молчание повторилось, однако, мы все равно не находили себе места. Мама даже не скрывала свое беспокойство по поводу изменения манеры поведения супруга в худшую сторону.

— Он очень чувствителен к критике в отношении своего дела, — говорила она, когда мы пили чай с оладушками и вишневым вареньем.

— А еще наврал мне по поводу работы, — угрюмо сообщила я. — Не собирался устраивать меня в штат, лучше бы сказал сразу: «Аля, я против твоей самодеятельности». Мне как-то больше по душе правда, нежели ложь.

— Согласна, — тяжело вздохнула родительница. — Я Гошу с самого начала предупреждала, что рано или поздно ты все поймешь…

— Мам, что с ним творится в последнее время? — спросила я, прожевав откушенный кусочек оладушка и запив его крепким черным чаем. — То на звонки не отвечает, то кота забывает покормить, то…

Договорить я не успела. Хлопнула входная дверь, и из прихожей тут же послышалось пьяное:

— Всем привет! — да уж, отец гаркнул так, что наверняка даже соседи услышали. — Я дома!

Мы с мамой переглянулись между собой и медленно стали подниматься со своих мест. Честно говоря, я была шокирована поведением Георгия Владленовича.

— Гош, с тобой все в порядке? — осторожно осведомилась родительница. — Чего так поздно… И в таком виде?

— А в каком я виде? — икнул отец.

— В невменяемом, — пробурчала я, продвигаясь к нему вслед за мамой.