Я умею прыгать через лужи

Этот тяжелый шнур из червей затем сворачивается кольцом и к нему привязывается леска. Поплавок в этом случае уже не употребляется. «Клубок» забрасывается в воду и сразу погружается на дно; почти сейчас же к нему бросается угорь, но его пилообразные зубы застревают в шерсти.

Когда рыболов с удочкой почувствует толчок, он вытаскивает угря из воды на берег вместе с «клубком». Надо успеть быстро схватить угря, прежде чем он снова удерет в воду, перерезать ему шею ножом и бросить его в мешочек.

Угри скользкие, удержать их трудно, а иногда в «клубок» вцеплялись сразу два; тут мы с Джо поспешно бросались на них, хватали, но они выскальзывали из рук, и нам опять приходилось их ловить. Ожидая, пока клюнет, мы натирали ладони сухой землей, чтобы пыль, приставшая к ним, не давала рукам скользить. От слизи, которой всегда покрыто тело угря, пыль на ладонях превращалась в липкую грязь, и через некоторое время нужно было мыть руки и снова натирать их землей.

Добравшись до старого эвкалипта, мы развели костер и вскипятили чайник; в него моя мать заранее положила чай и сахар. Мы следили за стаями уток, которые быстро летели вверх по реке, точно следуя всем изгибам ее русла. Завидев нас, они резко взмывали вверх.

— Какая сила уток на этой реке! — заметил Джо, жуя толстый бутерброд с солониной. — Вот бы мне столько пенни, сколько уток, скажем, отсюда до Тураллы.

— И сколько, думаешь, у тебя набралось бы денег? — спросил я.

— Не меньше ста фунтов, — ответил Джо, который всегда оперировал круглыми цифрами.

В представлении Джо сто фунтов были целым состоянием.

— Чего только не сделаешь на сотню! — сказал он. — Все, что угодно.

Эта тема увлекала нас.

— Ты смог бы купить любого пони — какого захочешь! — воскликнул я. Самые дорогие седла. Черт! Захотел книгу… Ты ее тут же купишь, и если дал почитать кому-нибудь и тебе не вернули, — пускай, это все равно.

— Нет, книгу отдадут, — возразил Джо. — Ведь ты знаешь, у кого она.

— А может, и не знаешь, — упорствовал я. — Люди никогда не помнят, кто у них берет книги.

Я выбросил хлебные корки в реку, и Джо сказал:

— Смотри, перепугаешь угрей до смерти. Угри ужасно трусливые, и, главное, сегодня восточный ветер, а они не клюют, когда ветер с востока.

Он встал и намочил палец, сунув его в рот. Потом подержал его с минуту в вертикальном положении. В воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка.

— Конечно, восточный! Видишь — холодный, с восточной стороны.

Но угри клевали лучше, чем предсказывал Джо. Не успел я вытащить «клубок» из устланной травой жестянки и опустить его в воду, как леска вздрогнула. Я дернул удочку вверх и выбросил «клубок» вместе с угрем на берег. Угорь забился.

— Хватай его! — закричал я.

Джо зажал обеими руками извивающегося угря, а я тем временем раскрыл перочинный ножик, потом перерезал рыбе позвоночник, и мы отправили ее в мешочек, лежавший у костра.

— Один есть, — с удовлетворением сказал Джо. — Должно быть, восточный ветер стих, и хорошо сделал. Мы сегодня наловим много.

К одиннадцати часам у нас было восемь угрей, по Джо хотелось обязательно десять.

— Если наловишь десять, это здорово! — рассуждал он. — Куда лучше сказать: «Мы вчера наловили десять», чем: «Мы наловили восемь».

Мы решили остаться до полуночи. Взошла луна, света было много, и добраться домой не представляло для нас труда. Джо собрал побольше хвороста для костра. Стало прохладно, а мы были легко одеты.

— Нет ничего лучше хорошего костра, — заметил я, подбрасывая сухие эвкалиптовые ветки в огонь, пока пламя не взвилось выше наших толов.

Джо швырнул на землю охапку сучьев и бросился к дрогнувшей в это время удочке. Он вытащил на берег угря, который упал неподалеку от костра и, поблескивая серебристо-черным телом, стал уползать от огня.

Это был самый крупный из пойманных нами угрей, и я с жаром ринулся на него. Он вырвался из моих рук и скользнул к реке. Я быстро потер ладони о землю и пополз вслед за ним, но Джо бросил удочку и успел схватить его у самой воды. Угорь извивался в руках Джо, размахивая головой и хвостом. Джо цепко держал его, однако он все нее как-то вывернулся и упал на землю. Джо снова бросился за ним и поймал бы угря, хотя тот уже был почти в реке, но поскользнулся в грязи и слетел в воду.

Джо никогда много не ругался, но тут он начал чертыхаться.

Он выглядел сейчас очень смешно, но я не смеялся. Джо выбрался на берег, выпрямился, растопырив руки, и посмотрел на лужу, собравшуюся у его ног.

— Ну и попадет же мне за это, — сказал он озабоченно. — Еще как! Я должен высушить штаны, хоть умри.

— Сними их и повесь у костра, — предложил я. — Они мигом высохнут. Как это он у тебя вырвался? Джо обернулся и взглянул на реку.

— Я в жизни не видел еще такого большого угря, — сказал он. — Я не мог обхватить его руками. А какой тяжелый! Черт! Вот это вес! Ты ведь держал его — как думаешь, сколько он потянет?

Это был замечательный случай дать волю фантазии, и мы с Джо упивались.

— Не меньше тонны, — сказал я.

— А то и больше! — прикинул Джо.

— А как он бросался! — воскликнул я. — Точно змея…